– А кто твой дед по профессии?
– Вирусолог. – Эверсон сунул перчатки в карман. – Когда-то давно он работал на ЦКЗ.
– А что это за ЦКЗ? – Я подняла с пола голубую трубку-ингалятор.
– Центр контроля заболеваний. Это была правительственная организация, которую расформировали еще до прихода эпидемии чумы.
– А чем они занимались?
– Предотвращением таких эпидемий. – В голосе его прозвучала ядовитая ирония.
Я только фыркнула. Похоже, все исторические уроки первой половины этого века заканчивались издевательским пам-парарарам-пам-пам. Я поднесла ингалятор к уху и встряхнула, но он явно был пуст. Ингалятор был из-под снотворного спрея «Сон», его прописывали моему отцу после операции по удалению грыжи. Он выбросил спрей после первой же ночи – «Сон» напрочь вырубил его на целых двенадцать часов.
Эверсон увидел голубую трубку и чуть сдвинул темные брови.
– У моего деда проблемы со сном.
Еще бы – в мусорном ведре валялось столько трубок из-под спрея, что хватило бы на целое стадо взбесившихся слонов.
Эверсон подошел к столу доктора и взял лежавший там ингалятор.
– Дед на ногах с самого рассвета, так что, наверное, до смерти хочет спать. – Он убрал синюю трубку в карман и посмотрел прямо на меня. – Если он примет дозу прежде, чем вы с ним поговорите, то с таким же успехом ты сможешь задавать вопросы об отце стенке. Так что я скажу ему, что ты здесь, а потом пойду займусь теми людьми у ворот.
Он направился к двери, по пути прихватив с полки какую-то белую коробку. У самой двери он притормозил:
– Ничего здесь не трогай.
Я возмущенно выпрямилась. Он что, думает, что я воровка?
– Вот здесь восемнадцать штаммов «Ferae», – он указал на мини-холодильник. – Я только хотел сказать, что вряд ли тебе хочется заразиться.
Нет, я точно не хотела заразиться. Я решила, что лучше даже сесть, сложить руки на коленях и так дождаться доктора Круза. И лучше поменьше дышать. Я затянула волосы потуже и медленно повернулась, пытаясь определить, где может быть меньше всего микробов. Наверное, не стоит двигать бумаги на столе доктора? Я с сомнением поглядела на стопку папок, лежащую на стуле возле меня. Из стопки высовывался краешек какой-то фотографии. Глядя на папки, я раздумывала, что двигать их не стоит, рыться в бумагах – вообще очень невежливо. Но я осторожно вытянула фотографию и бросила на нее взгляд. О чем немедленно сильно пожалела.
Комок застрял в горле. Я быстро перевернула фото, прежде чем мне стало совсем плохо, но через несколько секунд поняла, что должна снова глянуть на него. На фотографии был открытый человеческий рот, только на месте зубов зияли воспаленные язвы. А в некоторых местах росли новые зубы – треугольной формы, зазубренные и абсолютно нечеловеческие.
