Мы прижались к двери, почти соприкасаясь головами.
— Все-таки доигралась, — процедила Элен.
Ее голос дрожал от злости. Я же, вращая ручку, пытался открыть запертую дверь.
— Аньес… Если ты…
Дверь вдруг приоткрылась, и показалась Аньес.
— А, вы оба здесь? — с презрением бросила она. — Ну что ж, заходите… Смотрите…
На ковре перед окном лежала очередная посетительница. Под головой у нее была подушка. Рядом с ней на круглом столике стояла деревянная лошадка на колесиках — одна из тех грошовых игрушек, которыми дети дорожат больше всего.
— Она потеряла сознание, — спокойно объяснила Аньес, — и мне никак не удается привести ее в чувство.
— Ты окончательно свихнулась! — закричала Элен. — Ведь она может умереть!..
— Не умрет… Не выдумывай.
— Может, сходить за врачом? — предложил я.
Элен раздраженно пожала плечами:
— За врачом!.. Чтобы разразился скандал на весь дом!
Встав на колени перед молодой женщиной, она без церемоний приподняла ей голову.
— Принеси одеколон, быстро.
Пока Аньес ходила в ванную, Элен наскоро объяснила мне:
— Она утверждает, что якобы обладает даром ясновидения, но в то же время всех тех, кто верит в ее бредни, считает ненормальными. И вот вам результат! Бернар, мне следовало рассказать вам об этом… с самого начала… Но объяснить подобные вещи нелегко… Ну, наконец!
Аньес несла целую груду флакончиков и полотенца.
— Так вот, моя дорогая! Все! Хватит! — сказала Элен в бешенстве. — С меня достаточно! Я не хочу больше видеть здесь всех этих людей, желающих знать о своем будущем больше, чем остальные смертные!
И она принялась энергично растирать лицо женщины одеколоном. Едкий запах заполнил комнату.
— Мало им настоящего!.. Им, видите ли, еще и будущее подавай! Какой здравомыслящий человек поверит в эту чушь! Ну-ка, приподнимите ее, Бернар.
Я приподнял совершенно безжизненное тело молодой женщины, придерживая ее за плечи. Элен, уже не владея собой, влепила ей четыре звонкие пощечины. Когда Аньес попыталась вмешаться, Элен закричала на нее:
— И ты заслуживаешь того же! До сих пор я терпела, но с меня хватит, ты слышишь? Больше не желаю!
— Имею полное право…
— Ошибаешься, милочка моя! Либо ты будешь вести себя как подобает, либо отправляйся на ярмарку и становись в ряды балаганных певичек и шпагоглотателей!
— Какая же ты зануда… Если хочешь знать, я не желаю подыхать с голоду! Семья, традиции — все это прекрасно, но давно уже устарело, поверь мне.
А пианино по-прежнему издавало терзающие слух звуки. Устав держать женщину, я предложил:
