Мемуары Муми-папы | страница 61
А после наступила тишина. Страшная, зловещая тишина.
— Летать мне понравилось, — призналась Мюмла. — А вот нырять — совсем нет. Интересно, сколько у меня осталось детей? Пересчитай их, доченька, будь добра!
Но не успела дочь Мюмлы начать считать, как над нашими головами раздался грозный рёв:
— Ага, вот вы где, треклятая моррова компашка! Семь сотен морр в моей дыре! Думали спрятаться на морском дне? От меня не спрячетесь! Что это вы вечно забываете со мной попрощаться?!
— Это ещё кто? — воскликнула Мюмла.
— Угадай с трёх раз, — улыбнувшись, сказал Юксаре.
Фредриксон включил фонари, и дронт Эдвард опустил голову под воду, разглядывая нашу компанию в иллюминатор. Мы в ответ невозмутимо уставились на него — и вдруг заметили плавающие за бортом ошмётки хвоста и усов. В остальном же Морской пёс больше напоминал пюре, потому что дронт Эдвард случайно расплющил его всмятку.
— Эдвард! Дорогой друг! — закричал Фредриксон.
— Мы твои вечные должники, — сказал я. — Ещё немного, и мы бы погибли!
— Дети, поцелуйте дядю! — воскликнула Мюмла и расплакалась от избытка чувств.
— Вы о чём? — не понял дронт Эдвард. — Никаких детей! Ещё заползут мне в уши. С каждым днём вы становитесь всё несноснее! Скоро даже в пищу не сгодитесь. Я себе все ноги стоптал, разыскивая вас, а вам бы всё лебезить да заискивать.
— Ты раздавил Морского пса! — крикнул Юксаре.
— Что ты говоришь! — подскочив, воскликнул дронт Эдвард. — Неужто я опять кого-то раздавил?! А ведь мне сейчас совсем не по карману новые похороны… И почему это, скажите на милость, — закричал он, внезапно разозлившись, — вы распускаете тут своих паршивых собак? Вот сами во всём и виноваты!
И дронт Эдвард зашагал прочь, оскорблённый до глубины души. Через некоторое время он обернулся и протрубил:
— Завтра приду к вам на кофе! И заварите покрепче!
Но вдруг что-то снова произошло: всё дно озарилось светом.
— Сейчас мы опять сгорим, — объявила малышка Мю.
Сотни миллионов миллиардов рыб подплыли к нам с зажжёнными светильниками, карманными и китайскими фонариками, штормовыми фонарями, лампочками накаливания и карбидными лампами. У некоторых рыб за ушами светился маленький огонёк. И все они без исключения были счастливы и бесконечно нам признательны.
Море, только что мрачное, засветилось, словно радуга, синими лужайками водорослей с фиолетовыми, красными и ярко-рыжими анемонами, а морские змеи стояли на головах от радости.
Наш путь домой превратился в триумфальное шествие. Мы ныряли и снова выныривали, виляли вправо и влево, и было не разобрать, что это мелькает у нас за бортом — морское свечение или звёзды.
