— Здравствуйте, — поздоровался вошедший.
— А, здравствуй, Эдик. Показывай, что ты там накропал, — ответил Шоповалов.
Эдик, аспирант профессора, положил на стол толстую папку.
— Вот, Сергей Петрович, я учёл Ваши замечания. Пересчитал параметры АЦП и дописал пятую главу.
— Посмотрим, посмотрим на твои художества.
Шоповалов открыл папку и стал быстро перелистывать страницы.
— Так, это хорошо… Тут надо бы проверить коэффициент согласования… А это весьма неплохо…
Дальше Дима не слушал, как профессор и Эдик обсуждают диссертацию. Он рассматривал лабораторию. Практически все приборы, стоящие в комнате, были ему знакомы: пара столов, стандартные лабораторные установки, верстак с инструментами, горками винтиков и шайб, паяльником и прочим ремонтным хламом. Но тут Дима заметил, что из-под одного стола выглядывает угол ещё одного прибора. В нём почудилось что-то знакомое. Дима увеличил изображение. Ба, да это же установка, очень похожая на его Машинку времени! Так вот, чем занимается профессор тайком от других, а на лекциях он доказывает, что машина времени невозможна!
— А это что за расчёты? — услышал Дима голос профессора. — Опять пытаешься рассчитывать схемы путешествия во времени. Я же доказал тебе, что это невозможно. Ты что? На следующей неделе на семинаре кафедры мы должны заслушать основные положения твоей диссертации? Тебе готовиться надо, а не заниматься чушью. Смотри, плохо сделаешь доклад, у тебя будут проблемы. Эти идиотские расчёты я оставлю у себя, чтобы не отвлекали от нормальной работы. Иди. Подходи в понедельник к двенадцати.
Эдик ушёл. Профессор запер за ним дверь, вернулся к столу и принялся внимательно рассматривать конфискованные расчёты.
— Так, — бормотал он, разглядывая формулы. — Это ерунда. Так временную петлю не замкнёшь. А это оригинально. Так, так. О! До этого я не додумался. Головастый парень. Но тормознуть его надо, а то невесть что натворит, — Шоповалов задумался.
«Ах ты, паразит, за…нец, жо…Шопа! Нам мозги вкручиваешь, что машина времени невозможна, а сам по-тихому работаешь над ней. Да ещё идеи своих же аспирантов воруешь!» — думал Дима. Злость требовала выхода. Дима с силой влепил щелчок в изображение профессора и застыл в обалдении: его рука несуразных размеров возникла в дисплее, и здоровенный палец щёлкнул Шоповалова по макушке. Но, слава Богу, палец оказался бесплотным и пролетел сквозь голову. Дима отдёрнул руку, и она исчезла из дисплея. Но какое-то воздействие всё же было — бумаги на профессорском столе слегка шевельнулись, словно под дуновением лёгкого ветерка.
