— Нужна, — спокойно произнес он. — Есть сомнения? Говори мне правду. Всегда.
— Есть, — я едва смогла вытолкнуть слова, — зачем я тебе?
— Ты правда думаешь, что я бы не нашел другой работы?
— Зарплата хорошая… — я села на подоконник и уставилась на улицу.
— Да уж неплохая, но не настолько, — он подошел ко мне. — Я не мастер красивых и искренних слов.
— То есть, либо правду, либо красивую лапшу? — нервно хихикнула я.
— Да. В первый раз я увидел тебя на одном из светских раутов. Ты выливала шампанское в цветок и наливала себе в бокал лимонад.
— Это было либо у Ойлэ Диттора, либо у Алеззи. Я так всего дважды сделала, а на третьем меня поймали и несколько месяцев полоскали тему моей беремен…прости. Продолжай.
— Да нечего продолжать, — он фыркнул. — Меня как обухом по голове ударило. Хорошо, что бойцов Особого Отдела кодируют и от алкоголя, и от наркотиков.
Я молчала и он тоже.
— Я не обрадовался этому чувству. Я предавал семью, не прошло и полугода с их смерти, а я влюбился. В тебя сложно не влюбиться, ты яркая, красивая, искренняя. Удивительно неиспорченная. Но это было предательством. Я ушел. А еще через полгода устроил водителю Вика несчастный случай с переломами и занял его место. Так было проще.
— Наверное, это притяжение Пары, — тихо сказала я.
— Наверное, это притяжение одной наивной полукровки. Я же человек, какой притяжение?
— Но я чувствую — ты моя Пара.
— Вот и хорошо. А сейчас будь умничкой, переоденься и давай поедим.
И только в этот момент я поняла, как была напряжена. Ламертан не потащил в постель. Хорошо. Вот так сразу — я не уверена, что мне бы понравилось. Но с другой стороны, неужели я его не привлекаю?! Да, все же от женской логики иногда страдают и носительницы оной.
А еще теперь я знаю, что тонкий нюх со мной навсегда, потому что консервы есть было просто невозможно. На одно надеюсь: роллы вроде бы не обладают ярко выраженным запахом.
— Что ты нашел в документах? — я кое-как запихала в себя пару ложек буроватой жижи и отставила в сторону тарелку.
— Куча зацепок и все ведут в никуда, — Брок ел с аппетитом. — Смотри, его точно убил не оборотень. Он доверял этому человеку. И убийство было спланированным. На камерах — ноль. Под ногтями Алеззи — чисто.
— Значит, мне нужно выйти в свет, — я пожала плечами.
— Либо дождаться принятия поправки.
— Это если Алеззи убили из-за нее, — я взяла бутылку с водой. — А если нет? Где бумаги, которые я тебе дала?
— На столе. Единственное, что радует — полустертая электронная почта.
