Загрузочные щупальца лучами света устремляются вперед. Исидор ощущает десяток уколов в голову, а потом странное оцепенение. Он перестает контролировать свои движения и понимает, что вопреки собственной воле поднимается со стула. Элоди стоит перед ним, разведя руки в стороны, словно кукловод.
— Значит, он так и сказал? Что все это несерьезно? Что твоего отца, несмотря ни на что, восстановят? — Слова даются ему с трудом. — Смотри.
Исидор приоткрывает свой гевулот и делится с ней воспоминаниями о преисподней, о том, как ее отец в подземном зале кричит, мечется и умирает, снова и снова.
Широко раскрыв глаза, она не сводит с него взгляда. Щупальца опускаются. У Исидора подкашиваются ноги. Бетонный пол очень твердый.
— Я не знала, — говорит она. — Он никогда… — Она переводит взгляд на свои руки. — Что я наделала…
Ее пальцы сжимаются, словно когти, щупальца повторяют это движение, сверкают в ее волосах и исчезают в голове. Элоди падает на пол, судорожно дергая руками и ногами. Исидор не хочет на это смотреть, но он не в силах пошевелиться, не может даже закрыть глаза.
— Это наиболее яркое проявление глупости, которое мне доводилось видеть, — произносит Джентльмен.
Исидор слабо улыбается. Лечебная пена на голове кажется ему ледяным шлемом. Он лежит на носилках за стенами фабрики. Мимо проходит Воскреситель в темной одежде и стройные биодроны из преисподней.
— Я никогда не был сторонником заурядности, — говорит он. — Вы поймали василева?
— Конечно. Это мальчишка, Себастьян. Он пришел в магазин и пытался купить платье, утверждая, что хочет сделать сюрприз Элоди и немного отвлечь ее от грустных мыслей. Уничтожил себя при поимке, как делают все они, и при этом выкрикивал федоровские[15] лозунги. Чуть не достал меня оружейным вирусом. Его гевулот подвергнется исследованию: я не думаю, что Элоди была единственной.
— А что с ней?
— Воскресители знают свое дело. Если смогут, они ее восстановят. Я полагаю, после этого она досрочно станет Спокойной, все зависит от того, что скажет Голос. Но демонстрировать ей то воспоминание было неправильно. Это причинило ей боль.
— Я сделал то, что должен был сделать. Она это заслужила, — отвечает Исидор. — Она преступница. — Воспоминание о смерти шоколатье еще отзывается у него в животе холодной тяжестью.
Джентльмен снимает шляпу. Под ней маска из неизвестного материала, повторяющая очертания черепа, каким-то образом она делает его моложе.
— А ты преступно глуп. Ты должен был открыть гевулот для меня или назначить встречу где-нибудь в другом месте. А насчет того, что она заслужила… — Джентльмен осекается.
