— Я потребую доказательств, Герман.
— Получи доказательства, Отто.
Профессор открыл саквояж, вытащил сверток и развернул его на столе. Перед графом лежали две половинки разрубленного клинка. У самой рукояти Отто увидел золингеновское клеймо и едва приметные буквы готического шрифта, обозначавшие имя мастера-оружейника.
— Сабля старика Штифке,— произнес Герлах.
— Ее сломали? — поинтересовался граф, дотрагиваясь до обломков сабли.— Или перепилили особой сверхпрочной пилой?
— Нет. Сабля рассечена саблей.
— Невероятно,— прошептал граф.— Сталь крушит сталь. Герман, я хочу знать подробности.
— Ранним утром меня навестил старик Штифке,— сказал Герлах.— Ты хорошо знаешь, Отто, я не провожу исследования на квартире, но старика пришлось принять и выслушать. Он был совсем плох, и думаю, что часы его жизни сочтены. Он поведал мне занимательную историю. Двадцать восемь лет тому назад на одном из русских оружейных заводов проводили испытания клинков на прочность. Сабля нашего уважаемого мастера Штифке была рассечена русской саблей. Штифке утверждает, что это булатная сталь, и попросил меня сделать химический анализ среза, приблизительно выявить структуру металла, состав сплава русской сабли. В том, что мы имеем дело с литым булатом, я нисколько не сомневаюсь. Скажу тебе больше, Отто, я интуитивно чувствую, что сплав содержит молибден. Он-то и придает сабле удивительную прочность. О, молибден — металл будущего. В Германии его практически нет. А в России, богатой рудами и полезными ископаемыми, он имеется в избытке.
— И где же теперь эта русская булатная сабля? — спросил граф.
— В России, конечно.
— И Штифке знает, где она там находится?
— Возможно, но я не успел его спросить об этом. У него начался сердечный приступ, а я торопился, чтобы не опоздать на берлинский экспресс…
— Ты пока оставишь у меня эти обломки?
— Зачем же мне тащить их в Париж,— рассмеялся Герлах.— Вернусь, и подробно все обсудим. Сплав стали русской сабли — отгадка многих тайн. И ты можешь быть уверен, что в твоей коллекции оружия ей нет подобных. Есть над чем поразмыслить, Отто.
Герлах пожал руку задумавшемуся графу, подхватил саквояж и шагнул к двери.
III
Людвиг Штифке лежал укрытый плотным шерстяным одеялом, обложенный грелками с горячей водой. Но ни одеяло, ни грелки уже не могли вдохнуть тепло в его стынущее старческое тело. Поездка в Берлин утомила его.
Он с удивлением чувствовал, что тяжесть и боли в сердце, терзавшие его последние несколько дней, прошли, и тело стало непривычно пустым. Ему казалось, если откинуть одеяло, он взлетит ввысь, как пушинка.
