.
Несколько позже «против сепаратизма» выступил и Эберт. В интервью, данном представителю агентства Вольфа, он убеждал сторонников сепаратистского движения, что их «опасения безосновательны», что правительство «не несет ответственности за безответственные выступления некоторых групп», что оно «обязательно созовет Национальное собрание»[59].
Однако практические действия шейдемановских властей нельзя расценить иначе, чем покровительство сепаратистам.
Единственной организованной политической силой, с самого начала выступившей против любых форм сепаратизма, были спартаковцы, а после образования в декабре 1918 года КПГ — немецкие коммунисты. Активное участие в борьбе с сепаратистами принимали левые в Независимой социал-демократической партии. Газеты КПГ «Роте фане» и НСДП «Фрейхейт» постоянно вскрывали и разоблачали козни сепаратистов, указывая на их связи, с одной стороны, с державами Антанты, а с другой, с монополистическими кругами на Рейне и Руре. Коммунисты и левые независимцы были тем политическим ядром, вокруг которого выросли силы, давшие отпор сепаратизму.
Несостоявшееся рождение Рейнской республики
Тем временем события на Рейне продолжали развиваться. 1 декабря на германскую территорию вступили войска оккупантов. На улицах Ахена появились два бельгийских кавалерийских полка. На следующий день все буржуазные газеты Рейнской области с ликованием сообщили, что представители Антанты полны решимости ликвидировать «узурпаторскую власть советов». Печать красочно расписывала поведение командующего бельгийскими войсками в Ахене, отказавшегося принять явившегося к нему представителя солдатского совета и заявившего через ординарца, что солдатский совет ликвидирован и что единственной законной властью в городе считается бургомистр[60].
Несколько позже на территории Германии появились войска и других оккупантов: французов, англичан и американцев[61]. Назначенные ими коменданты, грубо вмешиваясь во внутренние дела оккупированных районов, также немедленно разогнали находящиеся на подопечной территории советы[62]. Эти контрреволюционные действия войск недавнего противника примирили местную буржуазию с оккупацией. Более того, она воспринимала оккупацию как самую надежную гарантию контрреволюции.
«То, что мы здесь, в западных пограничных областях, до сих пор практически не ощутили всех прелестей большевизма, объясняется наличием иностранной оккупации. Каждый гражданин независимо от того, как он относится к оккупации, приветствует ее в этом отношении»
