Впервые мы встретились в офисе компании, снимающей сериал. По сути, у меня были его контакты, я мог связаться с ним в любое время, задать вопрос и затем вплести ответ в канву сценария. Все это можно сделать и по телефону, встреча была чистой формальностью. Когда я приехал, Готорн уже сидел в приемной, закинув ногу на ногу, сложив пальто на колени. Я сразу понял, что это он.
Готорн поднялся мне навстречу. Мужчина не крупный, и нельзя сказать, чтобы выглядел угрожающе; и все же это единственное банальное движение дало мне пищу для размышлений. В его пластике проскальзывало что-то вкрадчивое, как у пантеры или леопарда, а в карих глазах светилась странная враждебность, словно он бросал мне вызов. Около сорока; чисто выбритое лицо, коротко подстриженные волосы неопределенного цвета с легкой проседью, бледная кожа. У меня создалось ощущение, что в детстве Готорн был очень красивым ребенком, однако позднее случился некий перелом; и хотя уродливым его не назовешь, он до странного непривлекателен, похож на неудачную фотографию самого себя. Элегантный костюм, белая рубашка, галстук, плащ перекинут через руку. Он взглянул на меня с преувеличенным интересом, словно я его чем-то удивил. Уже на входе я почувствовал, как он высасывает из меня энергию.
– Здравствуйте, Энтони. Приятно познакомиться.
Откуда он меня знает? В офисе толклась куча народу, все бродили туда-сюда, никто нас не представил, да и сам я не успел.
– Я большой поклонник вашего творчества, – продолжил Готорн, и в его тоне ясно прозвучало, что он не прочел ни строчки и ему наплевать, если я это понял.
– Спасибо.
– Я слышал о сериале, который вы хотите снимать, – звучит интересно.
Издевается, что ли? Вид у него был откровенно скучающий.
Я улыбнулся.
– Буду рад поработать с вами.
– Взаимно, – кивнул он.
Если бы…
Чаще всего мы общались по телефону, однако были и встречи – главным образом в офисе или на летней террасе кафе «Джей-эн-Эй» (он постоянно курил: самокрутки или дешевый сорт вроде «Ричмонда»). Я слышал, что Готорн живет в Эссексе, но понятия не имел, где конкретно. Он никогда не говорил о себе или о прежней работе в полиции, тем более не упоминал, чем все закончилось. Помощник режиссера рассказывал, что Готорн участвовал в расследовании весьма крупных дел и имел серьезную репутацию, однако я погуглил и ничего о нем не нашел.
Без сомнения, у него был выдающийся ум. Хотя Готорн ясно дал понять, что сам не пишет, и не проявлял ни малейшего интереса к сериалу, тем не менее он всегда предлагал нужные решения еще до того, как я просил. Вот пример: в начальных сценах Уильям Трэверс защищает чернокожего ребенка, которого полиция обвиняет в краже медали; утверждалось, что ее нашли в кармане. Однако медаль была недавно почищена, а в карманах у мальчика не обнаружили следов сульфаминовой кислоты или нашатырного спирта (типичных составляющих средства для полировки серебра), что доказывает его невиновность, – и эту «фишку» придумал Готорн.
