– Слушайте, это было давным-давно! Мама жила в Уолмере, в соседней деревне. Мы всегда там жили, я там даже родился. После смерти отца мама решила остаться. Дом очень много значил для нее – дом, сад… У нее как раз был день рождения, и я приехал на пару дней. Только что развязался с Шекспировской компанией, читал телесценарии и выбирал, куда двигать дальше… В общем, в среду мама поехала играть в гольф, мы собирались поужинать где-нибудь, но тут она вернулась в ужасном состоянии: сказала, что забыла надеть очки и сбила кого-то. Она тогда еще не знала, что мальчик погиб…
– Почему она не остановилась?
– Что ж, не стану скрывать… Дело в том, что она переживала за меня: моя карьера пошла на взлет. Я как раз получил прекрасные отзывы на «Генриха Пятого»; поговаривали даже о постановке на Бродвее. Мама боялась, что огласка мне повредит… Разумеется, она не собиралась прятаться, об этом и речи не было, просто сперва хотела поговорить со мной, обсудить…
– Она убила ребенка!
Готорн вдруг подался вперед, взгляд его стал жестким, обвиняющим – очередная трансформация, к которым я постепенно привыкал: от свидетеля к обвинителю, от друга к опасному врагу.
– Я вам уже сказал – она не знала!
Он помолчал немного.
– В любом случае в той истории концы с концами не сходятся.
– Например?
– Няня утверждала, что дети побежали через дорогу за мороженым, но кафе-то было закрыто! И потом еще пропавший свидетель…
– Это какой же?
– Человек, который первым прибыл на место аварии. Он вроде пытался помочь, но когда приехали «Скорая» и полиция, вдруг исчез. Ни на следствии, ни в суде так и не удалось установить, кто это был и что он видел.
– Вы хотите сказать, что ваша мать невиновна?
– Нет.
Дэмиэн вытащил сигарету, держа ее большим и указательным пальцами, как в черно-белых фильмах.
– Мама должна была надеть очки. Вы не представляете, как она расстроилась! Впредь никогда не садилась за руль. И хотя у нее сердце разрывалось, она поняла, что не сможет оставаться в Уолмере. Через несколько месяцев продала дом и переехала в Лондон.
В соседней комнате зазвонил телефон.
– Значит, больше у нее не было никаких контактов с этой семьей? – уточнил Готорн.
– С Гудвинами? – Дэмиэн пожал плечами. – Были «контакты», еще как! Они не смирились с решением суда. Буквально за пару недель до ее гибели к маме приходил Алан Гудвин.
– Откуда вы знаете?
– Сама сказала. Пришел прямо домой, на Британия-роуд, представляете? Просил денег – бизнес у него разваливался. А когда мама велела ему уходить, написал записку. Как по мне, это самое настоящее преследование. Я посоветовал ей обратиться в полицию.
