Галя сначала спросила, почему я так говорю. Я ответила: «Ты не успела меня поблагодарить, вот я и говорю за тебя». И теперь Галя старается успеть. Благодарит и переспрашивает радостно, успела она или нет.
Забавно, как Галя всё время удивляется, что у нас нет повара, чтобы готовить еду, и нянечки, чтобы мыть полы. И бани по субботам тоже нет. А всё делает мама! Галя сказала, что когда вырастет, тоже станет мамой. И больше никакая профессия её не манит. «Буду мамой, как вы!» – говорит. Называет меня то на «вы», то на «ты».
Тимур завёл речь про то, что у него скоро день рождения и стал перечислять, что хочет в подарок. Галя кричит: «Так это нужно письмо Деду Морозу написать!» Тимур: «Деду Морозу – это в Новый год, а на день рождения подарки родителям заказывают!» Галя удивлённо: «Каким родителям?» Тимур: «Ну, маме и папе!» Галя растерянно: «Ой, а у меня нет мамы и папы…» Я делаю ей большие глаза, и она спохватывается: «Ааа, у меня теперь тоже есть мама и папа, да, мам? И мне тоже подарки будут дарить? Да, мам?»
Галя очень трепетно относится к своим вещам. Бережёт их, кладёт на место всегда и просит, чтобы у неё спрашивали разрешения взять. Тимур с Машей забывают, как Гале важно иметь свои собственные вещи после жизни в детском доме, могут подойти и взять точилку или карандаш. Галя бежит жаловаться, что они не спросили. Ругаю детей, прошу чтобы спрашивали, объясняю, почему это важно. Обещаю Гале купить её собственный комод, куда она сложит все свои вещи. А пока, если Галю угощают, например, конфетой, она прячет её под подушку.
Помнит всё, что я обещала ей купить, перечисляет мне, чтобы не забывала. Следит, поровну ли я наливаю квас или даю какие-то печенья.
Тянется ко мне, особенно когда Тимур меня обнимает или Маша. Они ласковые дети, постоянно подходят приобнять, поцеловать между делом. Галя останавливается, смотрит. Стараюсь её лишний раз коснуться, но пока сама не могу преодолеть какой-то невидимый барьер, чтобы обнять-поцеловать её, хотя бы мимоходом.
Стоя в очереди в магазине, Галя вдруг поворачивается и, умиляясь, тянется ко мне: «Моя мама…» Обнимаю: «Конечно».
Часто говорю о том, что наша семья – одно целое, что мы своих в обиду не дадим и вообще никому не отдадим, случись что. Гале это нравится, она переспрашивает и уточняет, что тоже «своя».
На улице возникает масса вопросов и впечатлений. То инвалид проедет в коляске, и Галя кричит и пальцем показывает, а потом долго оглядывается. То цыгане пробегут толпой, то пьяница в траве валяется, то нищий сидит и деньги просит. Про каждого долго говорим, и Галя до вечера всё вспоминает и удивляется.
