– Позволь мне, Великий Ас! – взвыл Фенрир, обгоняя О́дина.
– Нет! – зарычал Владыка Асгарда. – Тебе с ним не совладать! Оставайся рядом с мной, ты понадобишься!
Они сошлись на середине склона, хозяин Валгаллы и Водитель Мёртвых.
Старый Хрофт вскинул руку, раскрытой ладонью к сопернику.
– Зачем ты творишь это, Яргохор? Ястир?
Закованный в броню великан поднял руку в латной рукавице; скрипнуло железо покорёженного шлема, пальцы расширили смотровую щель.
– Всё должно умереть, а потом воскреснуть. Но для этого сперва – умереть в нужное время и нужным образом.
Мертвенный, холодный голос, в нём ни гнева, ни ярости, ни даже просто злобы.
– Останови своих убийц, и я дам тебе уйти, – тяжело проговорил Старый Хрофт. – Дам уйти, несмотря на всё, ими содеянное сегодня. Слышишь, Ястир?
– Ястира давно нет, – последовал ответ. – Он умер, чтобы воскреснуть.
– Воскреснуть, как Яргохор?
Чёрный меч свистнул, обрушился прямо на Отца Богов. Тёмная молния, стремительный росчерк и огненная полоса раскалённого воздуха, словно клинок обратился в пышущую жаром гномью печь.
Старый Хрофт не поднял оружия, он сделал шаг в сторону, уклоняясь, и чёрное лезвие с размаху врезалось в землю. Взлетели фонтаны дыма, там, куда грянул меч, появилась громадная воронка; Отец Дружин размахнулся в ответ, его руки сжимали сотканную из белых молний палицу, такую же, как и в поединке с Сигрлинн[4].
Потоки магии, дикой и древней, вырвались на свободу, повинуясь приказу владыки Асгарда. Всё, что давало жизнь Хьёрварду, миру, где славили Аса Воронов за целые эпохи до появления Молодых Богов, ожило сейчас, вспомнив своего былого повелителя.
«Мы помним», – глухо сказали подземные воды.
«Мы помним», – донеслось из глубины лесов, стоявших задолго до Ялини.
«Мы помним», – лихо свистнули ветра, спускаясь из поднебесья.
– Этот мир – мой! – гаркнул Великий Ас. – И он не умрёт!..
– Умрут все, – без выражения сказал Яргохор. – Настал День Гнева…
– Что, опять?! – яростно бросил Старый Хрофт.
Клинок Водителя Мёртвых свистнул, пронёсся над самой головой пригнувшегося Отца Богов, тот вскинул палицу, упал в длинном выпаде на одно колено, словно заправский фехтовальщик, и его свитое из молний оружие ткнуло в правый локоть некогда именовавшегося Ястиром; Яргохор пошатнулся, молнии, словно змейки, заструились по тёмной броне.
Но Водитель Мёртвых не был бы Водителем Мёртвых, бившимся в бесчисленных сражениях; его можно было опрокинуть, но магию отнять было невозможно.
