– Верно, – согласились сразу несколько мужиков. – Искали-искали, и жрецы, и король, и рыцари евоные… да всё попусту.
– Грят, мир сам помирает, – прошамкал старичок. – Последние, грят, деньки настали…
– Это мы ещё посмотрим. – Ракот поудобнее переложил чёрный меч. – Значит, Цех на главной площади?.. Что ж, спасибо, добрые люди. И погодите отчаиваться!..
– Постой, чужеземец! А ты-то сам кто? Говоришь гладко, по-нашему, словно вырос тут! – наконец решился юноша.
– Кто я? – Ракот расправил плечи, гордо вскинул голову. – Ракот. Ракот, рекомый Восставшим.
Недоумённые взгляды, пожимания плечами.
– Понятно, – вздохнул Владыка Мрака. – Я воин. Из… издалека. Постараюсь помочь, добрые люди. И – не отчаивайтесь!..
…Легко сказать – «не отчаивайтесь», да трудно сделать. Ракот миновал городские ворота – стены потрескались, створки не закрываются, перекосились, петли покрыла ржавчина. Стражу нёс всего один немолодой ветеран, уныло ссутулившийся на бочке. Пошлины за вход никто не собирал, да и у немногочисленных прохожих, судя по их виду, уже давно не случалось гроша за душой.
На Ракота стражник воззрился было, но потом только махнул рукой, что-то пробурчав себе под нос и отвернувшись.
Восставший шагал узкими пыльными улочками, где все дома выглядели так, словно хозяева побросали их годы и годы назад. Штукатурка потрескалась, ставни отвалились, окна где выбиты, где затянуты паутиной – и уныло бредут куда-то жители, уставясь себе под ноги.
Рыночная площадь когда-то, наверное, была богатой и праздничной, с обширным торжищем – от всего этого остались лишь длинные ряды, сейчас почти совершенно пустые, с покосившимися прилавками, упавшими пологами и считаными продавцами и покупателями.
Ракот только покачал головой. И направился прямиком к Цеху – над которым, в полном соответствии с описанием, вздымались три башни.
Здесь были высокие арчатые двери, украшенные тонкой резьбой, – свившиеся в клубок драконы, выдыхавшие пламя. Восставший ощутил, что ещё совсем недавно эта резьба выглядела живой – искусные чары создавали полную иллюзию рвущегося на волю драконьего огня.
Теперь же заклятие утратило силу, и остались только слабые алые отблески на отполированном металле.
Здесь никакой стражи не стояло даже для виду.
Внутри всё говорило о былых славе и роскоши: мраморные полы, выложенные причудливыми магическими символами всех цветов радуги; статуи в нишах, изображавшие почтенных седобородых магов и весьма вольно одетых чародеек (хотя их скорее следовало бы назвать раздетыми). Под высоким потолком – дивная люстра из самоцветов и хрусталя, сверкающая даже под слоем пыли.
