Поднимаю глаза на Марко и слабо улыбаюсь.
— Я не хочу тебя контролировать. Никогда не желала быть девушкой, которая станет цепляться за парня.
— Но ты так и делала… и сейчас делаешь. Я больше не выдержу.
Краем сознания я понимаю, что в реальности ни о какой моей независимости и речи не идет. Наши отношения определяли мою жизнь, решали, кто я такая, и мне это нравилось. Не могу поверить, что Марко хочет вышвырнуть меня из своей жизни. Бред какой-то.
Ему приходит сообщение, но я не успеваю разглядеть, от кого именно. Он пишет ответ. Спрашивает:
— Сможешь сама до дома добраться? — Пальцы Марко стремительно летают над клавиатурой — от эсэмэс он даже не отвлекается.
— Думаю, да.
— Умница. — Он наклоняется и чмокает меня в щеку. — Мои друзья думали, ты поведешь себя как loco[6]. Думали, врежешь мне или еще что.
А это мысль, кстати. Но нет, я не смогла бы ему врезать, даже если бы захотела.
Прежде чем я успеваю открыть рот, чтобы, растоптав ошметки достоинства, которые у меня еще остались, попросить его вернуться, Марко отворачивается от меня. А потом просто уходит. С глаз долой, но определенно не из сердца вон.
Он променял меня на банду.
Дыхание перехватывает. Гляжу на озеро и понимаю, что мне хочется прыгнуть туда, чтобы уплыть куда подальше и сделать вид, будто всего этого никогда не было. Отчаяние накатывает волнами, как те, что наползают на берег, слизывая с него наши следы, и меня начинает бить неземная дрожь. Валюсь коленями на песок и чувствую, как из глаз снова начинают капать горячие слезы. На этот раз я их не утираю. Я кричу и плачу, вспоминая каждое мгновение, которое мы с Марко провели вместе, и молюсь, что задержка — всего лишь гормональный сбой и на самом деле я не беременна.
Беременность в пятнадцать лет никогда не входила в мои планы.
ВИДАТЬ, МОИМ СЕКРЕТАМ конец. Если бы не эта чертова змея, я бы не сверзился со скалы и mi’amá[7] не сидела бы в больничной палате, непрерывно обстреливая меня угрожающими взглядами, которые переводились примерно так: «Ну все, у тебя большие проблемы».
В конце концов в венах у меня не оказалось никакого яда. Змеиный зуб угодил в нерв, от этого рука и онемела. Когда я упал, Брук в панике вызвонила своего отца, он приехал, забрал нас всех и отвез меня в больницу. Впрочем, выжить при укусе змеи — легкотня. Постоянно выслушивать лекции mi’amá — вот где настоящая пытка.
Падая со скалы, я здорово ободрал ноги. Но должен быть благодарен, что в конце концов смог ухватиться здоровой рукой за торчащий камень — это смягчило падение, хотя рука оказалась разодрана от запястья до локтя, так что рану всерьез собирались зашивать. Правда, доктор все-таки решил, что порезы не настолько глубокие, и назначил просто плотные повязки.
