Дерек останавливается рядом с Кендалл, но та отворачивается и делает вид, что что-то ищет у себя в шкафчике.
— Не верится, что ты все еще злишься, — говорит он.
Кендалл запихивает книги на полку.
— Я не злюсь. Можешь выбирать любой колледж, какой хочешь, Дерек. Тебе не нужно спрашивать у меня разрешения, чтобы поехать поступать на восток.
Он кладет руку на спину Кендалл и склоняется к ней.
— Почему ты не хочешь даже подумать о Лиге Плюща?
— Потому что ее университетов на Среднем Западе нет, — отвечает она. — Ты хочешь уехать из дома подальше. Отлично. Я не могу.
Кендалл не говорит остальное, но я знаю: она остается учиться в колледже недалеко от Фейерфилда, потому что у ее мамы в прошлом году обнаружили рак. Мама прошла несколько курсов химиотерапии, и врачи уверяют, что болезнь в ремиссии, но Кендалл все равно не хочет далеко от нее уезжать.
— Иными словами, если я уеду в колледж на восток, между нами все будет кончено? — спрашивает Дерек.
— Я не знаю.
Решаю вмешаться в разговор — просто чтобы вернуть их к реальности.
— Ребята, пар, которые после школы остаются вместе, меньше пяти процентов.
— Спасибо за поддержку, Никки, — язвительно отзывается Дерек.
— Просто посмотри в лицо реальности, Дерек, — говорю я. — Зачем обитать в мире иллюзий?
— Надеюсь, ты никогда не поедешь в «Диснейленд», — отвечает он. — А то еще расскажешь детишкам, что Микки Маус — никакой не Микки Маус, а всего лишь дядя в костюме.
— Как знать, — огрызаюсь я.
Кендалл вздыхает.
— Дерек, отцепись от Никки. Она просто пытается меня защитить.
Дерек разочарованно качает головой.
— Черт тебя возьми, Кендалл. Когда ты наконец поймешь, что от меня тебе незачем защищаться.
— Никки — моя лучшая подруга.
— А я вроде бы твой парень, нет?
Он разворачивается и уходит. На лице его застыли обида и горечь.
Кендалл утыкается лбом в дверцу шкафчика. Ей страшно. Она боится потерять мать, а теперь еще и Дерека. Я знаю, каково это, поэтому так и разговаривала с Дереком. Да, он может бросить Кендалл ради другой девушки. Или уехать куда-нибудь далеко, поступить в колледж и забыть, как сильно он ее любит. Или даже врет ей прямо сейчас — о том, что заботится о ней и она ему небезразлична. Такова жизнь. Возможно, Дерек думает, что он искренен в своих словах и поступках… но надолго ли?
— Он меня терпеть не может, — говорю я.
— Да нет, — Кендалл поворачивается ко мне. — Он думает, что ты слишком цинична.
Едва с ее губ слетает это слово — «цинична», — как я вдруг слышу до боли знакомый голос. Он говорит по-испански, и слова эхом отражаются от стен коридора. Марко. Когда-то само его звучание, глубокое, рокочущее, заставляло меня улыбаться от уха до уха. Теперь же — словно железом по стеклу провели.
