Полчаса спустя док отпускает меня домой. Сначала, правда, он дает mi’amá четкие инструкции, как правильно перевязывать мои раны.
— Ты не неуязвим, — говорит мне Алекс, когда Бриттани с mi’amá выходят из палаты. — Неуязвимых не существует. Помни об этом.
— Я знаю.
Он заступает мне дорогу и тычет пальцем в грудь.
— Послушай меня, Луис. И послушай внимательно, потому что я слишком хорошо знаю, что было у тебя в голове, когда ты решил забраться на скалу без снаряги. Тебе нравится прилив уверенности, когда ты плюешь на опасность. Один мой брат в армии, лучший друг уже четыре с лишним года лежит на глубине два метра под землей, и я не стану сидеть сложа руки, пока мой младший братишка ловит кайф, заигрывая со смертью.
Я обхожу его и говорю:
— Ты слишком серьезно относишься к жизни. Я больше не твой младший братишка, Алекс, и уже не невинный, хотя ты, может, думаешь иначе. Мне почти шестнадцать. Видел эту девушку, Брук, которая мне печенье принесла? Она тоже уже не невинна. А хочешь знать, откуда мне об этом известно?
Не могу удержаться от ухмылки, глядя, как Алекс закрывает ладонями уши, словно большие наушники надевает.
— Только не рассказывай мне, — просит он. — Ты еще слишком, черт тебя подери, молод, брат. Поверь мне: если кто-нибудь от тебя залетит, перевязанными руками ты точно не отделаешься.
НЕ ПОНИМАЮ, СКОЛЬКО прошло времени. То и дело звонит телефон, но я не отвечаю — ведь это не Марко мне звонит. То и дело приходят эсэмэс, но я молчу — ведь это не Марко мне пишет.
Не знаю, сколько уже сижу на пляже и плáчу. На самом деле мне плевать на это. Прошу малыша в животе дать мне сил, но чувствую себя слабой как никогда.
Наконец до меня доносится знакомый голос.
— Ник!
Поднимаю глаза. Это Кендалл. Мы с ней лучшие подруги аж с детского сада — там мы однажды, чтобы сфотографироваться, нарядились в одинаковые платья и говорили всем, что мы близнецы. Хотя мисс Труди укорила нас, что вранье не относится к «основополагающим принципам» обучения. В четыре года мы и знать не знали ни о каких «основополагающих принципах», но когда мисс Труди произнесла эти слова таким суровым тоном, мы поняли, что вляпались.
Не успеваю ничего сказать, как Кендалл плюхается на колени рядом со мной.
— Я слышала.
Наверное, она имеет в виду наше расставание с Марко, но вряд ли догадывается, что я могу быть беременна. Утыкаюсь лицом в ладони.
— Не могу в это поверить.
— Понимаю. — Она сидит совсем близко.
