Когда Василий приблизился к дежурной части, наперерез подбежала женщина, в которой он, не без сомнений, узнал свою недавнюю собеседницу Диану Панкратову. Она была в домашнем халате, волосы растрепаны, а в больших глазах застыла скорбь.
– Я сама, я сама виновата, никогда себе не прощу, – словно заклинание повторяла она, подавая майору письмо. Напряженно со страхом и проблесками надежды, вглядывалась в его лицо, пока Василий читал строчки, написанные девичьей рукой.
– Что же вы, Диана Аскеровна, ничего не сказали о шкатулке, скрыли эту очень важную информацию?– укоризненно покачал головой майор.– Обострили ситуацию.
– Вы меня об этом не спрашивали, – возразила женщина, но он не стал вдаваться в полемику, лишь спросил:
– Это почерк вашей дочери? Узнаете?
– Да, Ирочкин. Черт меня попутал с этой шкатулкой,– неумело оправдывалась она. – Спасите, выручите мою дочь, единственную кровинку. Век вам буду благодарна. Это она написала, ее рука… А шкатулку мне Хрусталев на хранение дал, предчувствовал свою погибель.
Белозерцев по телефону сам поднял следователя Щеглова.
– Вставай, Володя, потом досмотришь цветные сны, работа подвалила горячая, – сообщил он, заслышав в трубке голос коллеги.
– Почему, как на пожар? Подождал бы до утра, – упрекнул капитан.
– Нельзя ждать, надо действовать по «горячим следам», – напомнил его же любимое изречение майор. – Злодеи похитили несовершеннолетнюю дочь Дианы Панкратовой Ирину и требуют от матери выкуп в виде шкатулки с жемчугом и другими драгоценностями, которую они намеревались найти в квартире Хрусталева в день убийства. Жизнь девочки в опасности, эти отморозки непредсказуемы.
– Тогда ты, Василий, прав. Ситуация очень даже горячая, нельзя терять ни минуты. Высылай машину, я готов, – произнес следователь бодрым голосом. Похоже, что сон с него, как рукой сняло.
Белозерцева утешало то, что теперь он знал намерения преступников, мог предвидеть варианты их очередных действий и принять адекватные меры.
– Я хотела, как лучше, – продолжала причитать Панкратова.– Думала, если Лева убит, то в гроб он шкатулку не возьмет, да и не к чему там драгоценности, он же не скифский царь и не египетский фараон. Затаила ее, чтобы не отобрали в доход государства. Нам с Иркой при нашей хронической бедности и нужде сгодятся. Да и не чужие мы ему, вместе под одной крышей жили и одним воздухом дышали…
Деньги дочке потребуются на учебу, а потом на свадьбу, ведь года через три-четыре ей под венец, чтобы не перезрела и не осталась старою девой. Жаль, расписаться в ЗАГСе с Хрусталевым не успела. Прости меня, Лева, ради Бога. Если бы я знала, что так обернется. Правильно мудрые люди говорят, что на чужом горе свое счастье не построишь. Грешна, каюсь.
