и присел на стул. «Калач специально мурыжит, чтобы показать, какой он острый перец, хочет
вывести из равновесия», — подумал Гнедой. Совещание завершилось через семнадцать минут. Из
кабинета вышли несколько офицеров — начальников отделений. На тумбочке прозвучал зуммер
телефона прямой связи. Клавдия Семеновна подняла трубку и, взглянув на посетителя, разрешила:
—Проходите, товарищ майор ждет.
— Это я его ждал, — сухо отозвался партработник и порывисто прошел в кабинет.
—Вячеслав Георгиевич, вам, что обком уже не указ? Словно рядового посетителя мурыжите в
приемной,— вместо приветствия, строго потребовал партаппаратчик.
— Не шумите, не шумите, пощадите мои и свои барабанные перепонки, — жестом руки
остановил начальник РОВД и перешел в атаку. — Уважаемый, какое у вас звание?
— Звание? — опешил Гнедой и с гордостью сообщил. — Заслуженный работник народного
просвещения. До назначения помощников работал заведующим гороно…
— Поздравляю! Я спрашиваю о военном звании?
— Старший лейтенант. После переподготовки военком обещает присвоить звание полковник.
— Когда станете полковником, тогда и будете командовать парадом, а пока, будьте добры
соблюдать субординацию.
— Кроме субординации действует Устав КПСС, нормы партийной этики. Как коммунист, вы
обязаны их соблюдать.
На этот доводы у Калача не нашлось убедительных контраргументов и поэтому он решил не
обострять отношения, смягчил тон:
—Извините, Лев Аронович, важное совещание, не имел права прервать. В раскрытии
преступления время, оперативность действий имеют решающее значение. Если не задержим
преступника по «горчим следам», то шансы на успех будут минимальны. Вы же потом за низкие
показатели снимите стружку.
— За позитивные результаты не снимем, — нравоучительно заметил Гнедой. — Надеюсь,
догадались о причине моего визита?
— Я — не экстрасенс, не гадалка, сообщите, пожалуйста, — слукавил майор.
— Нетрудно сообразить. По поводу инцидента со Слипчуком.
—А-а, мелкая ссора, не стоящая выеденного яйца.
— Мелкая? Как бы не так. Почему после этой «мелкой ссоры» Александр Петрович с тяжелыми
увечьями оказался на больничной койке с перспективой остаться инвалидом?
— Я действовал в целях самообороны.
— Неадекватно реальной угрозе жизни, с превышением средств обороны, — заметил Гнедой.
— Лев Аронович, кто вы по образованию?
— Историк.
—Вот и занимайтесь историей, а юриспруденцию оставьте специалистам, профессионалам. Они
разберутся, превысил меры самообороны или, наоборот, обезопасил себя от реальной угрозы
