Эффектным жестом он спрятал купюру в карман. Портье шумно выдохнул воздух и неожиданно улыбнулся, показывая свои зубы.
– Вы настоящий психолог, сеньор, – восхищенно сказал он, – я бы все равно никому про вас не рассказал. Даже без этих денег. Остальные платили гораздо меньше. Карнейро и комиссар Брюлей не дали ничего, Фармер дал только пять долларов, а Сарычев – десять. Вы не знаете, почему богатые люди обычно бывают такими жадными? Я не имею в виду вас. Вы – настоящий сеньор.
– Спасибо, Жозе. Боюсь, я никогда не буду богатым человеком. Богачи умеют ценить деньги, а я умею их только зарабатывать и тратить. Ценить и хранить их я так и не научился.
Дронго вновь направился в зал для курящих и увидел выходивших ему навстречу Шокальского со спутницей. Пара прошла очень близко от него. Женщина, уловив приятный запах его парфюма, чуть усмехнулась.
Уже много лет Дронго пользовался только «Фаренгейтом», употребляя лосьоны, дезодоранты, мыло и кремы фирмы «Кристиан Диор». Иногда ему казалось, что запах «Фаренгейта» просто въелся в кожу, настолько привычным стал для него этот агрессивно-волнующий аромат.
Томашевская обернулась, чтобы посмотреть на Дронго. Ее спутник не заметил этого – он был по плечо своей напарнице. Дронго улыбнулся очаровательной пани, но она уже успела отвернуться.
Дронго вошел в зал и уселся напротив комиссара, вновь набивавшего свою трубку.
– Вы спрашивали про поляков у портье?
– Конечно, – ответил Брюлей, – хотелось поточнее узнать, кто эти люди. За ужином мистер Фармер несколько раз очень странно смотрел в их сторону. Мне было интересно, в каких номерах они живут. Оказалось, в разных. А я поначалу принял их за семейную пару.
– Я тоже, – признался Дронго, – но в даме есть что-то странное. Она больше похожа на переодетого спецагента, этакого Джеймса Бонда в юбке. А он – на ее сутенера.
– И я так подумал, – усмехнулся комиссар, – именно поэтому поинтересовался, как они разместились. И еще я думаю, что нужно будет перезвонить в Париж – справиться, что есть в Интерполе на эту загадочную парочку. Заодно постараюсь узнать побольше и о русских, которые так некстати оказались здесь. – Он посмотрел на часы: – Извини, я устал. Мне лучше подняться к себе в номер. Я остановился на третьем этаже. А ты на каком?
– Тоже на третьем, – Дронго улыбнулся, – кажется, всех гостей разместили на одном этаже.
– Не сезон. В это время в отеле не бывает много народу, – согласился комиссар и, тяжело поднявшись из своего кресла, пошел к выходу. Дронго тоже встал, чтобы его проводить. – Не нужно, – отмахнулся Дезире Брюлей.
