Лучше лизнуть, чем гавкнуть [сборник] | страница 45

И ещё… В одном из писем девушка использует слова из одной самой исполняемой и популярной песни — «Bésame mucho», что в дословном переводе означает «Целуй меня много (крепче)», написанной юной мексиканкой в 1940 году. Советский поэт Регистан сделал перевод с наименованием «Песня сердца», поскольку по цензурным соображениям оригинальное название тогда не проходило. Было много разных переводов, один из неудачных приводится в письме, но искажает смысл подлинника. Но девушка не виновата — так она услышала, ей и этих слов было достаточно. Для песни её сердца.

Душа поёт — диплом лежит.

Люблю — это я уже кричу…

У меня болит голова. Я не могу грубить.

В письме много ошибок. В твоём городе есть ликбез?

Будем считать, что мы виделись.

Можешь похитить меня. Правда, мы живём в век торжества дипломатии, установления дружеских контактов, заключения двухсторонних договоров. С мамой договоримся.

Не приезжай… Глядеть в глаза любимому и знать, что диплом не защищён, какая это радость?

Отчего родители никогда не идут гулять или не ходят в кино?

Видишь, как я далека от диплома?

Сколько можно доверять бумаге поцелуи?

Ещё много-много хотелось тебе сказать — никак не могу найти слов, приезжай, любимый, помоги найти.

Странно, всю жизнь я берегла себя от мелких увлечений, от ошибок, очевидно, что бы совершить крупную первую. Последнюю ли? Откуда во мне столько безрассудства? Я всегда считала себя серьёзной. Не умея плавать, не зная течения, я бросилась в воду с головой. Ты понимаешь это? Мне нет дороги назад. Сумеешь ли ты оценить всё это? Теперь я знаю, что значит любить. Люблю, умираю от желания видеть тебя рядом со мной — совсем близко, не верю тебе, ничего не знаю, не вижу своего завтра, люблю, хочу с тобой — большего я желать не в состоянии. Я ненавижу себя за то, что люблю тебя больше себя и ни в чём не могу тебе отказать.

Я изумилась — подчас не сразу вспомнишь композитора и название вещи (их ведь сотни в голове), но именно здесь, чрез своё (в самом буквальном смысле понимания), я пришла к мысли, которую хотел выразить музыкант. Вчера передавали «Концерт-загадку». Последней «загадкой» был вальс Крейслера. Музыка знакомая-знакомая, а название не помню. Мне кажется, будь я балериной, я танцевала бы лучше всех. Я представила себе, как танцовщица в своих движениях передаёт смысл музыки. В каком-то месте она игрива, легка, кокетлива — я вижу лёгкие, грациозные, капризные и изящные, быстрые, прихотливые движения танца. В другом месте звуки властные, зовущие, страстные, насыщенные до предела, какие-то яркие. С ними гармонировали бы стремительные, широкие, темпераментные, резкие движения — так танцевала бы уже не капризная девочка, но женщина, бегущая навстречу возлюбленному, узнавшая радость любви. Стоило мне мысленно произнести эти слова, как я тотчас вспомнила, что и вальс так и называется «Радость любви».