Лучше лизнуть, чем гавкнуть [сборник] | страница 41

P.S. Гнилую картошку бульдозерами не давили. Её сортировали научные сотрудники и студенты.

Простая наука –

Чтоб чувства сберечь,

Полезна разлука,

Для пылкости встреч.

Как-то в семейном кругу, вспоминая прошлое, я спросил у жены:

— А помнишь, в Доме культуры?

Сидящий рядом десятилетний внук спросил:

— Дед, а что такое Дом культуры?

Мы переглянулись с женой и улыбнулись.

Разговор о Доме культуры напомнил мне давнюю, незабываемую встречу из жизни, в тогдашнем ещё Союзе Советских Социалистических Республик. Сочи. Благословенный край. Чёрное море. Я прибыл в санаторий и поселился в двухместном номере. Познакомился с соседом, очень колоритным мужиком. Высокий (еле помещался на убогой железной кровати), крепыш, чуть больше сорока лет, с залихватским чубом и очень добродушной улыбкой. Председатель колхоза. Подружились. Прошло несколько дней. Мы стояли за столиком на берегу моря, потягивали пиво, наслаждались природой, солнцем, перекатами волн и наблюдали за лежащими и проходящими мимо женщинами. А из динамиков гремела музыка такой силы, что, казалось, лопнут ушные перепонки, а может быть, организаторам хотелось, чтобы нашу музыку слышали жители Турции на противоположном берегу Чёрного моря и понимали, с кем имеют дело.

Разговорились. Рассказчиком он был отменным. Интересно было слушать эпизоды из его жизни, которые он доверительно поведал.

— Первый раз за свою жизнь бросил жену, ржавые трактора, свинарники и курятники… Старый друг, врач районный, сказал: тебе, Иван, надо отдохнуть, починить рычаги к своему трактору. Спасибо лекарю, Нинка ни в жисть не отпустила бы одного. Она меня знает. Вот уже двадцать лет живём, как говорят, в мире и согласии, вернее в согласии, потому как мир, бывает, нарушается. То я ей вмажу, то она меня своим кулаком так погладит… Сибирячка. Кулак тяжёлый. Вечером поорём, потом под одеяло, а утром: «Иди, поешь, Иван Демидович, восстанови свои силы для работы, а не для ругани и разврата». Она у меня грамотная — учительница. Я в техникуме её прихватил. Да и цапаемся больше из-за баб. У нас ведь как — всё, как на ладони, все всё видят, всё знают, а не знают, так языком почешут. Прихожу в коровник с ранья, переговорю с Машкой, дояркой, а под вечер благоверной шепчут: «Что-то долго твой коров доил с Машкой…»

Замолчал, поскольку засмотрелся на проходящую девушку.

— Ты посмотри! Та, в красненьком. Хороша… Её бы к нам, на месяц. Отдохнула бы на природе, коров подоила… Я бы помог. — и расхохотался с какой-то детской улыбкой.