Тогда вновь возникает вопрос: что же такое Судьба? И следует новая попытка осмысления этого величайшего феномена на новом уровне анализа. Говоря канцелярским языком, Судьба — это автобиография, которую невозможно изменить честным способом, как невозможно честным способом переписать историю. Невозможно изменить, находясь в конце пути! Оглядываясь назад, вздыхая в осознании непоправимых ошибок и упущенных выгод.
Потому что в ином случае это было бы не изменением Судьбы, а способом прожить ещё одну жизнь, что в принципе невозможно по закону Природы. Апелляции Природой не принимаются.
Но что, если вернуться к образу Дерева и внимательно посмотреть на точки Выбора? Взгляд из рабочего пространства проявляет очевидную истину: Судьба — это воплощаемый результат последовательного выбора человеком своего пути, от момента рождения где-то глубоко в переплетении узловатых корней, до неизбежной смерти на тоненьком стебле в самой гуще кроны. Но ведь решения в точках Выбора человек принимает и реализует сам. Как правило. А с помощью чего? А с помощью специальных «садовых» инструментов. Вот тут-то и прячется самое сокровенное, на что обычно люди не обращают должного внимания. Невнимание от непонимания. Роли. И эффективности инструментария!
В 20-х годах XX столетия русский философ А. Лосев опубликовал эссе «Философия имени», где дал неожиданную и глубокую трактовку ролевой сути имени человеческого: «В любви мы повторяем имя и взываем к любимому через имя. В ненависти мы хулим и унижаем ненавидимое через его имя. И молимся мы и проклинаем через имена, через произнесение имени. Именем и словом создан и держится мир. Имя носит на себе каждое живое существо. И нет границ жизни имени, нет меры для его могущества. Именем и словом живут народы, сдвигаются с места миллионы людей, подвигаются к жертве и к победе глухие народные массы. Имя победило мир».
В те же времена Павел Флоренский, получивший серьёзное научное образование на физмате МГУ и духовное в Московской духовной академии, всецело отдался изучению метафизики (первоначальной природы реальности) слова и имени человеческого. Как священник он утверждал, что канонизированные святые имели определенный склад личности и определенную «кривую жизненного пути». И житие их «писалось по имени, а не по житию — имя». Иначе говоря, имя отец Павел считал формообразующей силой, некой эмблемой и выражением типа личности, её духовного строения. Правота Флоренского небесспорна, но мысль, поданная им, ведёт человека к необходимости разумного следования букве и духу своего имени. И в следовании том честно
