- Эм… - отмер Харлей и, почесав затылок, выдал. – Эт щас что было?
- Харон, - хмыкнула Эльза, невольно переступая с ноги на ногу. Нахмурившись, она отошла в сторону и сделала неопределённый жест рукой, приглашая их зайти следом за ней. – Харина Евгения, студент медицинской академии, патологоанатом, гастрит-переросток по версии моего старшего брата и чёртова ведьма и любительница трупаков по мнению среднего. И да, - тут Эльза вновь едва заметно улыбнулась, закрывая дверь и щёлкая замком. – Она всегда такая, поэтому советую не удивляться… Ну не сильно, во всяком случае. И ничего подозрительного не пить, если вдруг предложит.
- Занятные у тебя друзья, - задумчиво протянул Мих, разуваясь и стягивая куртку. Повесив её на вешалку, он вздохнул. – Мы поговорить хотели.
Олег, как и Харлей, предпочёл промолчать, пристально наблюдая за девушкой. И от него не укрылось, как она напряглась, сжав тонкие пальцы в кулак так, что побелели костяшки. Плечи приподнялись, словно она пытается стать меньше и незаметней. Верещагин уже вполне оправдано ожидал отказа и просьбы покинуть дом, но Эльза в который уже раз умудрилась его удивить.
Она глубоко вздохнула, закрыв на пару секунд глаза, и медленно кивнула головой, направившись в сторону одной из комнат:
- Идёмте. Если вы считаете нужным поговорить… Я в общем-то, не против.
Переглянувшись, байкеры пошли за ней следом. Только Верещагин по какой-то причине замешкался, остановившись на полпути и опустив голову. Он с одной стороны хотел всё прояснить, а с другой банально боялся. И не того, что услышанное может нанести ему какую-то травму. Смешно ей богу…
Нет, он просто думал о том, не сделает ли Эльзе хуже их попытка докопаться до истины и не замкнётся ли его Ледышка окончательно, после такого-то разговора?
***
Наверное, это была самая странная картина из всех возможных. Три байкера, пытающиеся поместиться на довольно узком диване, с мрачными лицами, напряжённые и следившие за мной слишком внимательным взглядом. И я, забравшаяся на второй диван, скрестившая ноги по-турецки и молча разглядывающая чай в большой, пузатой кружке. Пальцы ощутимо и весьма болезненно покалывало от нагревшейся керамики, но отставлять кружку я не стала, продолжая греть об неё руки и…
Трусливо молчать, не решаясь поднять взгляд и посмотреть своим гостям в глаза. На это мне банально не хватало силы воли. Как не хватило до этого закрыть перед ними дверь, отрезая все попытки поговорить. Наверное, так было бы проще. И куда как несправедливее по отношению к людям, которые искренне беспокоились обо мне.
