Кочегар Яшка, он же иногда молотобоец, угрюмый рыжий человек лет тридцати, не держался на месте долго. Что-то подхватывало его; то осенью, то весной он скрывался, спустя полгода появлялся снова. Он пил редко, но тяжелым запоем. Имел страсть к охоте, но пропил ружье. Фома рассказывал, как Яшка в Бобринце пришел в лавку босой, ноги у него облипли черноземной грязью со всех сторон, потребовал пистончик для своей шомпольной одностволки, рассыпал нарочно коробку, стал собирать, наступил на пистончик грузной ногой и унес.
— Врет Фома? — спросил Иван Васильевич.
— Зачем врать, — ответил Яшка, — у меня ж ни копейки не было. — Этот способ добывания нужных предметов казался мне замечательным и достойным подражания.
— Наш Игнат приехал, — сообщала горничная Маша, — а Дуньки нету, до своих на праздник пошла. Кочегар Игнат назывался нашим в отличие от горбатого Игната, который до Тараса был старостой. "Наш" Игнат уезжал призываться. Сам Иван Васильевич мерил ему грудь и говорил: "Ни за что не возьмут". Приемная комиссия поместила Игната на месяц в больницу, на испытание. Там он познакомился с городскими рабочими и решил попытать счастья на заводе. На Игнате были городские сапоги и полушубок с цветной мережкой. Целый день Игнат провел в мастерской, рассказывал про город, про работу, про порядки, про станки, про плату.
— Известно, завод… — говорил задумчиво Фома.
— Завод это тебе не мастерская, — прибавлял Филипп.
И все глядели задумчиво поверх мастерской.
— Много станков? — жадно переспросил Виктор.
— Как лес.
Я слушал не мигая и воображал себе завод, как раньше воображал лес: ни вверх, ни направо, ни налево, ни назад, ни вперед ничего не видать, одни машины, и среди этих машин — Игнат, туго подпоясанный ременным поясом. А у Игната оказались еще и часы. Они переходили из рук в руки. Вечером хозяин ходил по двору с Игнатом, за ними — приказчик. Я тут же, то со стороны отца, то со стороны Игната. "Ну, а харчиться? Хлеба купуешь? Молоко купуешь? За квартиру платишь?" — "Это небеспременно, за все, как есть за все плати, соглашался Игнат… — Только заработок не тот".
— Знаю, что не тот, только весь твой заработок и уйдет на харчи.
— А все же таки, — оспаривал с твердостью Игнат, — я за полгода и оделся трошки, и часы себе купил. Вот машинка, в кармане. — И он снова показал часы. Этот довод был неотразим. Хозяин умолкал, потом спрашивал: "А не пьешь, Игнат? Там кругом таки учителя, что живо научат".
