Незаметно и мягко на город опустился фиолетовый вечер, и на улицах зажглись фонари. Опьяненный собственным успехом, Сеня вдруг загорелся желанием повести публику в ресторан. Тот самый, где была свадьба. Жанны.
— Чем мы хуже? — подмигнул он мне.
Девушки долго не соглашались, но и Сеня уперся, словно осел. «Выпьем за наших прекрасных дам», — провозглашал он, не желая опускать занавес.
Но на дверях ресторана висела скромная табличка: «Спецобслуживание». Сеня подергал ручку. Было заперто.
— Ишь, запираются от народа.
Он с деловым видом кинул «сейчас», обошел вокруг гостиницы, заглядывая во все окна, но вернулся ни с чем. И снова подергал за ручку, застучал в дверь кулаком. Из-за портьеры вылезла гладкая, розовая, словно пятка, физиономия швейцара. Дверь слегка приоткрылась.
— Ну, чего? — Работник сервиса оглядел нашу пеструю компанию с высоты птичьего полета. Девчата в своих дешевеньких платьях отступили за колонну в тень. И в сытых, масляных глазах швейцара я вдруг увидел, кто мы есть.
— Мы тут заказывали места, — начал было Сеня, но закончить ему не дали.
— Вы? Заказывали? Федь, а поди-ка сюда, — этот хам в ливрее подозвал к себе молодого гардеробщика с квадратной мордой. — Ты этих видишь?
— Патлатые, ни копейки за душой, — поставил тот диагноз. — Еще и химволокно с собой притащили.
Моя ясноглазая Вита сразу покраснела до слез. Ее простенькое ацетатное платьице в бледном вечернем освещении внезапно увяло, словно смятый в кулаке полевой цветок. Агнесса крепко, до боли, вцепилась в Сенину руку. Нас всех коленом под зад столкнули с пьедестала и топтали ногами.
Сеня недобро улыбнулся и вставил туфлю в щель. Из заднего кармана он вынул портмоне крокодиловой кожи, а оттуда новенький червонец и независимо помахал им перед носом швейцара. Тот осклабился:
— Сразу бы так. Разве теперь разберешь, кто есть кто. У нас публика солидная.
Тогда Сеня вытащил другую купюру и ласково сказал:
— Я — кинорежиссер, это — мой помощник, а это — будущие кинозвезды. И ты перед ними извинишься.
— Ги-ги, — вновь осклабился швейцар.
Сеня вытащил третий червонец и потасовал их, как заядлый шулер.
— У вас есть ковровая дорожка? Вот и хорошо. Так вот, для почетных гостей ты постелешь ее на лестнице.
И вправду, через мгновение дорожка уже лежала. Швейцар и гардеробщик вытянулись возле нее во фрунт. Сеня ступил на роскошный ворс, подмигнул нам и медленно, старательно вытер подошвы. Потом вдруг скривился:
— А теперь уберите. Что-то мне ваша забегаловка не нравится. Мы поищем получше.
