Но он так и продолжал болтать пойманной земноводной где-то на уровне набедренной повязки, распахнув накинутый перед вылазкой из дома тулуп.
— В карман запихнуть намеревается, чтобы унести отсюда, заделав лягушкой-путешественницей? — испугалась зеленая, даже не подозревая о коварных мыслях двуногого. — Ах, супостат проклятый! Как же я потом к сестрам вернусь?
— Нет, наверное, все же не секс… — почесал свободной рукой в затылке Елисей. И тут его осенило: — Поцелуй любви! Вот что сделает лягушку царевной.
Довольный своей идеей, он поднял бедняжку вверх, вытянув губы трубочкой.
— А-а-а-а, крови моей захотел, вомпеееер проклятый! — заквакала лягуха, изо всех сил дрыгая лапками.
— Не сопротивляйся, моя хорошая, — нежно потряс царевич квакшей в воздухе, успокаивая. — Какая ты зелененькая, пупырчатая. Прямо настоящая красавица, — вовремя докумекал он, что девушкам надо говорить комплименты перед близостью и гадая, какая из сестер попала к нему в руки: — Вот хорошо бы была ты Берислава, — вспомнил он пышный бюст, — или Властислава с аппетитными ягодицами, или Ярослава длинноногая… — размечтался царевич, поочередно перечислив мысленно достоинства остальных девушек. Да все они были ему по нраву, так всех бы и… хоть вместе, хоть по отдельности. И он начал медленно подносить квакушку все ближе и ближе со словами: — Сейчас я тебя поцелу-у-ую и будешь ты у меня первой.
А лягушка выпучилась на него, глаза ее округлялись все больше и больше по мере осознания услышанного. Ведь еще никого из их болота не целовал настоящий царевич. Она вздохнула полной грудью, подумав:
— Ну и урод же! Ноги длинные и назад не сгибаются. Видимо, болел в детстве, вот и не повезло головастику. Как он будет по болотным кочкам прыгать с такими конечностями? Да еще и вырос таких исполинских размеров, явно не без «растишки» обошлось. На голове пучок темных водорослей прилип. Кожа бледная, как будто комаров ядовитых переел, благородный зеленый оттенок только сейчас начал проявляться. И совсем не склизкий на ощупь, как будто на солнце повалялся и готов помереть с минуты на минуту. Явно больной. — удрученно поставила она неоспоримый диагноз добивающемуся ее расположения кавалеру. — Да еще и первый раз у него, вон руки как трясутся. Со страху видимо. И это чудовище сейчас будет меня целовать? — она вытянула зеленые пупырчатые губы, эротично надула горловой мешок и с чувством квакнула: — Фу-у-у-у! Какая гадость!
От неожиданности Елисей разжал пальцы, и зеленокожая красотка спланировала аккурат в прибрежную жижу.
