Я старался в основном сконцентрироваться на феноменологическом аспекте масонства, нежели на фактической стороне дела. И не только потому, что не имеет смысла множить написанное (и напечатанное) об истории масонства. Я хотел бы представить его как определенный тип самосознания, а не просто как историческое событие или факт социальной жизни, увидеть масонство так, как оно видит себя, — во-первых; как его видят другие — во-вторых; и как оно видит этих других — в-третьих. Точно так же я рассматриваю и оппонентов масонства. Кем или чем эти оппоненты являются, для меня важно меньше всего. Что на самом деле имеет значение — так это их сознательное отношение к масонству — и к самим себе в связи с масонством. Так, когда, например, анонимный американский критик в 1883 году утверждает, что «масоны — враги Бога и Правительства Соединенных Штатов», или когда Дэвид Яллоп пишет в 1983 г., что «подслушивание телефонов является обычным масонским приемом», я не обсуждаю фактическую верность или неверность этих утверждений, но просто принимаю их как симптомы мышления их авторов.
Масонство — это «театр для своих», и мое место — не на сцене с масонами, и не в зрительном зале, а за кулисами — в качестве наблюдателя. Я играю роль симпатизирующего, но нейтрального комментатора, беспристрастного в отношении обеих сторон. Я не думаю, что мир был бы хоть ненамного лучше без масонов. Сделать масонство более понятным для окружающего мира также не является моей основной задачей. Моя главная цель — объяснить свое собственное понимание этого странного анахронизма, по-прежнему процветающего в нашем обществе. В то же время, представляя в этой книге масонство как феномен — тот единый объект наблюдения, на котором сходятся линии мышления масонов, других людей и меня самого, — я обязан начать с самого факта такого наблюдения. Только после этого стоит перейти к мышлению, лежащему в основе как самого наблюдения, так и наблюдаемых фактов.
Так что же можно сказать о масонах? Их, бесспорно, очень много вокруг, и они умудряются раздражать или тревожить множество людей. Начав заниматься масонами, я придумал свой собственный элементарный исследовательский метод, который оказался весьма эффективным. Каждый раз, садясь на самолет, я не позволял себе притронуться к напиткам, прежде чем не задам хотя бы одному соседу вопроса о том, что он или она знают или думают о масонстве. Из 120 англоговорящих пассажиров, которых я проинтервьюировал в течение моих последних сорока полетов (не считая тех трех людей, которые сами оказались масонами), 26 не знали даже о существовании такого слова, 31 знал слово и его основное значение, но никогда ничего больше об этом предмете не слышал, не читал и не думал. Из оставшихся 33 имели о масонстве смутное представление, но никакого определенного мнения; 30
