. Это так, поскольку тайный характер масонства проявляется именно в его частном характере, и именно этот частный характер вносит свой вклад в создание атмосферы провокации, окружающей масонство
[10].
Еще один момент относительно нашего восприятия масонства. Можно воспринимать масонство как нечто хорошее, плохое или безразличное; интересное или неинтересное. Можно его вообще игнорировать. Но если мы его воспринимаем, само это восприятие можно рассматривать как пробный камень нашего понятия о свободе — нашей собственной индивидуальной свободы и свободы вообще.
Театр, зрительный зал и кулисы не являются избыточными метафорами для нашего понимания масонства. Сама наша идея свободы всегда намного более негативна, чем мы когда-либо согласимся признать. Негативна не только в отношении к тому, что лежит вне поля нашего сознательного опыта и наблюдения, но также и в отношении того, что находится внутри него и что мы не вполне осознаем. Когда Джордж Д., известный англиканский клирик, говорит: «Мы обязаны освободить здоровое тело Церкви от всех масонских наростов на нем», — он так же несвободен внутри своей церкви, как Виталий К., русский журналист, недавно заявивший, что «русский народ должен освободиться от всех симптомов жидомасонской болезни». Ни клирик, ни журналист не знают о том, что Калибан просто не может «освободить» их, поскольку их место в зрительном зале, а зрительный зал — это сборище. Это «мы», а не «я», а свобода не может быть ни коллективной, ни чисто негативной. Но даже если сами масоны держатся за негативное и детерминистское понимание свободы («Свобода определяется как состояние изъятия из-под контроля или власти другого»)[11], что же тогда говорить о тех, кто ведет с ними борьбу? Именно с точки зрения позитивной индивидуальной свободы следует браться за масонство как за тему, проблему и феномен религиозного сознания[12]. Любая идеология может только выдавать себя за поборницу свободы. Это в особенности так в случае «идеологии свободы»; идеологии, центральная идея которой состоит в том, чтобы «кого-нибудь освободить». Масонство никогда не было, в таком смысле, идеологией, поскольку оно означало (и все еще означает) сообщество тех и только тех, кто уже освобожден, или стал свободным, прежде чем они вступили в сообщество друг с другом масонским образом. Вот почему масонство (или то, что кто-то является масоном) не может никого освободить и не нуждается в этом
