Два месяца спустя, когда путешествие подходило к концу, начался истинный ужас. К тому времени раны на моей груди, круглые кровоточащие отметины в том месте, где в меня вцепилась миксина, полностью зажили; но воспоминание о той первой встрече оставалось свежо в моей памяти, и…
На вашем лице, я вижу, написан вопрос, мистер Белтон. Да, вы правильно расслышали — я сказал «первой встрече». О да! Последовали и другие встречи, много встреч!
На этом месте своей поразительной истории Хаггопян замолчал, вытер платком стекающие из-под солнечных очков струйки и снова отхлебнул мутной жидкости из стакана. Мне представилась возможность оглядеться; возможно, я подсознательно все еще искал путь к бегству, если возникнет такая необходимость.
Армянин сидел спиной к огромному бунгало, и, нервно взглянув в ту сторону, я заметил, как за одним из маленьких, похожих на иллюминаторы окон быстро промелькнуло и исчезло чье-то лицо. Позже, когда мой собеседник возобновил свой рассказ, я сумел разглядеть, что это была старая служанка. Она не сводила глаз с Хаггопяна, глядя на него с каким-то голодным восхищением. Она пряталась, как только замечала, что я поглядываю на нее.
— Нет, — заговорил наконец Хаггопян, — миксина со мной еще не закончила — далеко не закончила. Шли недели, и мой интерес к этому существу превратился в одержимость; каждую свободную минуту я проводил, уставясь в резервуар или разглядывая любопытные отметины и шрамы, которые рыба оставляла на телах своих подневольных жертв. Так я обнаружил, что жертв миксины никак нельзя было назвать подневольными! Странный факт, и все же…
Да, я обнаружил, что рыбы, которыми питалась миксина, став однажды «хозяином» паразита, все время стремились восстановить подобную связь и даже шли ради этого на смерть! Открыв это странное обстоятельство, я начал, естественно, экспериментировать и позднее со всей определенностью установил, что после первого акта насилия жертвы испытывали при последующих нападениях своего рода наркотическое удовольствие!
По-видимому, мистер Белтон, я обнаружил в море совершенный эквивалент вампиров наземных легенд. Но значение этого, величайший ужас моего открытия оставались мне непонятны, пока… пока…
Возвращаясь на Хаггопиану, мы стали на якорь в Лимасоле, на Кипре. Оставался последний отрезок пути. Я разрешил команде — за исключением одного человека, Костаса, который не захотел покидать яхту, — остаться на ночь на берегу. Мои люди долго и тяжело работали и нуждались в отдыхе. Жена отправилась с ними, собираясь навестить друзей в Лимасоле. Я остался на борту — друзья жены были мне скучны, а кроме того, я уже несколько дней ощущал усталость, напоминавшую летаргию.
