Так и ездил. Так и глядел на них. Даже лица подружек этих уже почти родными стали. Может, действительно я тогда по своей наивности во что-то «не въезжал» или хотел «не въехать», но всё это мнимое моё недопонимание враз закончилось, когда однажды какой-то подвыпивший мужик из пассажиров над моим ухом громко рыкнул: «Во, мля, смотрите – проститутки!»
В окно я больше не смотрел на этом повороте. Стал читать по дороге. Все читают. Чем я хуже? Сначала читал газеты и журналы. Там опять одно и то же. Убили. Умер. Проиграли. Выиграли. Митинг. Крушение. Визиты. Решения. Постановления. Законы. Сиротство. Банкротство. Пьянство. Бедность. Олигархи. Яхты. Миллионы. Речники. Огородники. Моряки. Лётчики. Что-то падает. Кто-то ругается друг с другом. Где-то не поделили чего-то. Артисты дачами своими хвалятся. Кичатся обстановкой. Фу-у-у… Перестал эту муру читать. Даже бесплатно не хватал на входе в метро.
Думаю, а не взяться ли за книги?
Зашёл однажды по пути с курьерского задания в магазин «Букинистическая книга» в подвальчик на «Белорусской». Сидит за кассой молоденькая девушка.
– Здравствуйте, не посоветуете что-нибудь почитать?
– А что вы любите?
– Я бы классику почитал.
– Есть Пушкин. Девятьсот рублей.
Почесал затылок. Девятьсот рублей. За Пушкина девятисот рублей не жалко. Классика ведь. Наверное, юбилейное какое издание.
– А что за книга?
– Собрание сочинений в десяти томах…
Неужели правда? 900 рублей за десять томов? Я был ошарашен. И расплатился не раздумывая. Связанные верёвочкой жёлтенькие тома были у меня в руках.
Когда вышел с книгами из подвальчика на улицу, ко мне, видно, посчитав, что я большой книголюб, подошла согнутая вопросительным знаком бабуля.
Тронула за рукав и заговорила:
– Сынок, у меня есть Достоевский, Толстой, Чехов, Гончаров, Тургенев, Маяковский. Полные академические собрания сочинений. По десять рублей за том отдам. Живу тут рядышком. Заходи и покупай. Не пожалеешь. Нам, старикам, уже некуда. Отчитались. А вам, молодым, нужнее. Да и даром если заберёшь, и то благое дело. Нас с дедом внуки в Щербинку переселяют. Книги ваши, говорят, не попрём. Не выкидывать же. Люди старались. Писали. Другие издавали. Трудов-то сколько… А ты, может, в библиотеку их снесёшь, в ближайшую? Их там народ почитает… А то мне не унести…
И не отставала. Я шёл рядом и молчал. Был немного растерян и слегка смущён. Дошли почти до метро. Возле цветочных палаток я остановился.
– А что ж ты, бабушка, их в магазин оптом не сдашь?
