Что касается его часто повторяемым утверждениям, что Путин является зарождающимся Гитлером или Сталиным, видно, что в последующие пять с половиной лет между конфликтом с Грузией и кризисом на Украине, Россия не была вовлечена в какие-либо военные конфликты с её соседями и никому не угрожала. Как эксперт по России, Томас Грэм пишет:
Российские территориальные амбиции за пределами своей традиционной геополитической зоны были весьма ограничены исторически. В связи с этим, советский период выделяется как аномалия, рождённая в уникальных условиях с середины до конца двадцатого века: вакуум власти в центре Европы, созданный полным крахом нацистской Германии и последующим ожесточённым идеологическим разделением и революционным подъёмом, привёл к глобальной конкуренции между Советским Союзом и Соединёнными Штатами. Эти условия больше не превалируют, и Россия вернулась к своей исторической политике создания подходящего баланса сил на европейском континенте, которая принимает во внимание интересы других великих европейских держав. (Graham 2014)
Бжезинский никогда не упускает возможности обвинить Путина в том, что он империалист и хочет возродить Советский Союз — обвинение, которое послушно повторяется другими демагогами, такими как Джон Маккейн, Хиллари Клинтон и Марко Рубио. Это обвинение в значительной степени основано на предложении, вырванной из речи, произнесённой Путиным в 2005 году, и используется в качестве «Приложения А» его имперских амбиций. Давайте посмотрим на то, что на самом деле сказал Путин:
Прежде всего, мы должны признать, что распад Советского Союза был главной геополитической катастрофой века. Что же касается русского народа, это стало подлинной трагедией. Десятки миллионов наших сограждан и соотечественников оказались за пределами территории России. Кроме того, эпидемией распада заражена сама Россия.
Индивидуальные сбережения были обесценены, и старые идеалы разрушены. Многие учреждения были распущены или плохо реформированы. Террористическое вмешательство и последовавшая капитуляция Хасавюрта повредили целостности страны. Олигархические группы, обладавшие абсолютным контролем над средствами массовой информации, действовали исключительно в своих собственных корпоративных интересах. Массовая бедность стала восприниматься как норма. И всё это происходило на фоне резкого экономического спада, нестабильных финансов и паралича социальной сферы.
Многие думали, или, казалось, думали в то время, что наша молодая демократия не была продолжением российской государственности, а её окончательным крахом, продолжением агонии советской системы.
