И третья цель состоит в том, чтобы содействовать, а затем обсудить с россиянами формулы для возможного компромисса, при условии, что в первую очередь применение силы открыто и в больших масштабах будет сдерживаться, а попытки дестабилизировать прекращаются. (Brzeziński June 2014)
Ни разу Бжезинский не признаёт роль Запада в событиях, которые привели к свержению демократически избранного президента в феврале, или роль неонацистских групп, таких как «Свобода» и «Правый сектор» в насилии, которые взяли под контроль протесты на Майдане, что облегчило переворот. Никогда не упоминается взаимодействие Виктории Нуланд и Джона Маккейна с протестующими, независимо от их сомнительной принадлежности. Никогда не признаётся перехваченный телефонный звонок между заместителем госсекретаря США по евразийским делам Викторией Нуланд и американским послом Джеффри Пиаттом, в котором они обсуждают благоприятного для США кандидата, чтобы заменить украинского президента Виктора Януковича, кандидата, который впоследствии действительно заменил его (Nuland and Pyatt 2014). Также не упоминается перехваченный разговор между министром иностранных дел Эстонии Урмасом Паэтом и верховным представителем ЕС Кэтрин Эштон, в котором признаётся, что, по словам очевидцев и согласно криминалистическим и медицинским доказательствам, представляется, что за убийство демонстрантов и офицеров полиции ответственны элементы из подконтрольных Майдану зданий, а не силы Януковича (Paet and Ashton 2014). И это несмотря на то, что вышеупомянутая информация была легко доступна для тех, кто имел подключение к интернету во время выступления Бжезинского.
Кроме того, предоставление военной помощи Россией мятежникам в Восточной Украине в то время (что на самом деле было бы ответом на разжигание Западом нестабильности на их границе, а вовсе не из-за какой-то ничем не спровоцированной империалистической агрессии) было вопросом гипотезы и не было доказано какими-либо конкретными и проверенными доказательствами. Большая часть военной техники, про которую говорил Бжезинский, была доступна либо из украинских военных складов, к которым повстанцы имели доступ или над которыми получили контроль, либо от украинских солдат, которые перешли на другую сторону на ранних стадиях конфликта, или на более поздних стадиях, и от дезертировавших украинских солдат, оставивших своё вооружение (Luhn 2014; TASS 2014).
Далее, профессор политики Университета Род-Айленд Николай Петро, который только что вернулся с Украины, где провёл год, отметил 3 сентября 2014 в статье в «National Interest», есть несколько заслуживающих доверия репортажей о том, что многочисленные заявления летом 2014 года о российских войсках и тяжёлых вооружениях, проникающих на Украину, были ложными:
