«Грех нам друг, а Христа мы не знаем, и убедительная просьба не навязывать нам свое мрачное мировоззрение», — такой текст можно прочесть на лбу у многих.
На Западе — успешные попытки выгнать Христа из Christmas[7]. У нас — небезуспешные попытки Христа на Christmas не пустить. Повсюду же — желание оставить только елку с конфетами и корпоративы. И не есть ли это — желание помириться с грехом и окончить изнурительное противостояние? Ну да. Именно это и ничто иное. «Грех нам друг, а Христа мы не знаем, и убедительная просьба не навязывать нам свое мрачное мировоззрение», — такой текст можно прочесть на лбу и на правой руке у многих. Только текст. Никаких цифр. Кстати, любой текст можно перевести в цифры, но не всякие цифры превращаются в текст. Впрочем, об этом не сейчас.
Настоящие праздники нужны для опечаленного человека, а капля печали необходима для празднующего. Печаль без праздников — путь к самоубийству, а праздники без нотки печали — сущее беснование. Ведь зачем мы солим пищу, зачем добавляем перец, корицу и прочие специи в блюда? Если бы на столе было только сладкое, разве это не было бы пыткой и неестественностью? И разве не печально, что Христос родился для Крестной муки? Ух, показали бы мне вы того, кто виноват в неизбежности Крестной Жертвы и крика: Или, Или! лама савахфани?[8] (Мф. 27:46). Я б ему…
Подхожу к зеркалу и вижу знакомые черты одного из виновников коллективного преступления. Ну и сколько теперь нужно выпить шампанского, чтобы затушить тревогу? Мадам Клико, отворяй подвалы!
Два полюса мира
Мои мрачные теории о войне греха с благодатью, друзья, подтверждаются историей.
Звезда повлекла в путь волхвов. Волхвы растревожили Ирода. Не обрадовали, а растревожили. Вместо того чтобы каяться, благодарить, поклоняться, Ирод решает Христа убить. Что же это такое? Это — действие благодати на осатаневшую душу. Лучи благодати осатаневшую душу только жгут, только мучают: никакого спокойствия, умиления или радости.
За окном — снег и мороз, а в доме у нас — елка в гирляндах. Но думаю я не о них. Я думаю о бесснежных зимах в Палестине; об Ироде, обдумывающем убийство Младенца в комнате дворца; о длинных тенях, которые бросает на стены комнаты горящая перед царем жаровня.
Ирод — это полюс безблагодатности. На противоположной стороне Мария, ангелы, Иосиф. Все остальное человечество — посередине. Блаженный Августин говорит, что весь мир помещается между двумя крайними состояниями: любовь к себе до ненависти к Богу, и — любовь к Богу до ненависти к себе. Эти слова глубоки, и размышлять о них можно долго.
