— Говорят, что Бур получил приказ из Лондона: советских десантников заполучить к себе… Этот тип ни перед чем не остановится.
— Но зачем мы ему? — спросил я.
— Если вы будете в его руках, вожаки Армии Крайовой по-прежнему смогут врать варшавянам, будто бы с Советской Армией у них имеется связь. Ясно?
Когда разговор с Сенком закончился, меня подозвал Дмитрий:
— Товарищ гвардии капитан! Майор дело говорит — вы поберегитесь… И вообще нам надо быть вместе.
— Сделаем, Дмитрий!
— Я теперь не в помощь, а в обузу. Но все-таки, если что случится, стоять в стороне не буду…
Я смотрел на неподвижное тело Дмитрия и чувствовал, как у меня сжимается сердце.
До нас донесся голос майора, отдававшего в другом конце подвала приказания:
— Если сегодня ночью советские самолеты будут сбрасывать оружие и продовольствие — все направлять сюда, на командный пункт. Кто добровольно хочет дежурить на улицах?
— Я! Я! — послышалось несколько голосов.
Сенк приказал:
— Мешки с грузом собирать в указанное место. Бдительность и еще раз бдительность. Район патрулирования укажу дополнительно.
Я поспешил к майору и громко сказал:
— Товарищи! Можете быть уверены, что наши летчики сбросят вам груз с предельной точностью.
От радостных возгласов и выкриков запрыгало пламя в фонарях.
* * *
С высоты девятиэтажных каменных корпусов — от них оставались лишь одни каркасы — группа Юзефа наблюдала за небом, на фоне которого мрачными утесами дыбились разбитые каменные громады. То слева, то справа изредка ухали орудийные залпы. Высокие зарева пожаров освещали небо, а внизу, среди развалин, пробиваясь сквозь черные клубы дыма, словно из кратеров вулканов, поднималось багровое пламя.
Бесшумно скользили лучи прожекторов. На востоке, около Праги, гроздьями рассыпались и подолгу мерцали созвездия ракет. К северу вполнеба тускло полыхали красноватые отблески сражения на Висле. Неверный багровый свет далеко раздвинул безлунную сентябрьскую ночь.
Минуя Варшаву и отдаваясь рокочущим гулом над ее окраинами, шли на запад тяжелые советские бомбардировщики.
И вдруг десятки самолетов пошли к Варшаве! Когда я услышал их приближение, мне показалось, что воздух до предела заполнен шумом их бесчисленных винтов.
Яростно затявкали автоматические немецкие зенитки.
В подвал вдруг проник слабый утренний свет: кто-то с улицы оттащил мешок с песком от окна.
— Панове, швабы шевелятся! — вместе с холодным ветром ворвался в подвал тревожный возглас. — Все на баррикаду!
