Боже, какая же дура! Молила о том, чтобы он был жив, и готова была заплатить за это любую цену? Жалкая идиотка! Жри то, что вымаливала, давись, задыхайся и жри. Он вернулся, как ты и хотела… Ты ведь забыла сообщить Вселенной, каким ты хочешь получить своего мужа обратно. С того света прежними не возвращаются. Тебе ли не знать, Марианна Мокану? Ты ведь и сама там не раз побывала. От тебя прежней мало что осталось. Разве что твоя смертельная болезнь и проклятие, а ты… ты уже мутировала в подобие себя самой.
Я перестала искать и ждать Ника. Да и зачем? Сейчас я бежала от него как можно дальше, потому что мой собственный муж отдал приказ казнить меня. мне не нужны были часы на осознание, как раньше. Увидела его лицо на камере, ледяное с застывшим безразличным взглядом, со сжатыми губами, и поняла, что это конец. Больше не будет оправданий, не будет изнуряющих монологов. Я уже давно потеряла свои розовые очки. Я вижу то, что есть на самом деле, и не нужно лгать самой себе. Николас Мокану вернулся в ряды нейтралов и появился здесь, чтобы делать то, что у него всегда получалось идеально и профессионально — издеваться и убивать. И в этот раз не выйдет спрятать голову в песок, не выйдет закрыть глаза и постараться ни черта не видеть, кроме своей больной любви к этому чудовищу, а также искать жалкие крохи его любви ко мне. Её больше нет. Она умерла на той крыше. Осталась в вырванном сердце и истлела на солнце.
Вот к чему мы пришли через столько лет дикой боли, сумасшедшей любви и одержимости — к тому, что он всё же сам захотел моей смерти, а значит, он может захотеть и смерти наших детей. Все же это не тот Ник, как бы я ни пыталась убедить себя, что они одно целое. Но проблема ведь в другом… этого я люблю так же бешено, как и того, другого, если не сильнее. Проклятие с каждым годом становится все сильнее и разрушительной.
И я это понимала… как и собственное состояние, которое походило на помешательство. Да, боли не было. Я просто не чувствую ни своих рук, ни своих ног, ни своего сердца, ни своей души. Понимаю, что должна сейчас подыхать в жутких мучениях, корчиться от них и задыхаться, и ничего не чувствую. Как в тумана или под гипнозом.
Может быть, я взорвалась там, на той встрече, где он убил меня? Там мне было больно, и там я билась в агонии. А может, это новая грань? Новый уровень, при котором боль отходит на второй план, потому что уже убила тебя? Но это было бы слишком просто. Слишком легко для меня. И она, эта проклятая тварь, где-то рядом бродит, урчит, притаилась — она готовится разодрать меня на куски в любую секунду, набирается сил, или кто-то держит её на железных цепях, потому что я её чую, я её слышу, слишком хорошо с ней знакома, но она не может наброситься и сжечь меня дотла. В голове, в сознании стоит плотная туманная завеса, как жёсткая стекловата, и через неё не пробивается ни одна эмоция, ни один звук, даже мой внутренний голос нам.
