Тогда Сэм захлопнул дневник Мокану и убрал его на место, не желая ещё больше терять те крупицы любви, которые пока трепыхались в нём.
* * *
Смартфон снова завибрировал, и Сэм нехотя потянулся к нему. Нужно будет позвонить сегодня Зоричу. Он не мог сидеть в сторона, пока лучшие семьи Братства кто-то планомерно уничтожал. И самое ужасное — Сэм догадывался, кто был причастен к этому. Особенно после того, как услышал вопли отца в голове. Точнее, самый настоящий рёв зверя, спрашивавший о матери. Сэм тогда старался не думать о том, что поступает в точности, как сам Ник, скрывая местонахождение и ауру матери от него. Скрывая его мысли от неё.
В тот момент ему было откровенно наплевать на чувства отца. Поначалу даже не поверил в них. Потому что испугался. Когда видел, как взлетает в воздух гостиница, в которой должна была быть и Марианна. Когда почувствовал, как над их домом повис дух Смерти.
Потом едва не сошёл с ума от облегчения, поняв, что она жива, что её спрятали. И именно тогда он и принял это решение. Спрятать её не только физически. Спрятать от всех. Чтобы ни одна живая душа не могла пробиться в её сознание, ощутить на расстоянии её местонахождение. Сэм не был идиотом, он не поверил в то, что Ник мог убить Марианну. Он видел, какими глазами тот смотрит на мать. Чёрт, он ощущал бешеные эмоции воскресшего отца к своей жена, и каждый раз напоминал себе, что они ничего не значат. Жизнь с Мокану — это посиделки на пороховой бочке. Никогда не знаешь, когда рванёт, но нужно в любую минуту быть готовым лететь вверх тормашками.
Но Самуил понимал и то, что кто-то явно хочет нанести вред его матери… или же отцу через неё, а, значит, должен был помешать сделать это. И он оставил колледж и поехал к матери, чтобы обеспечить ей необходимую защиту.
И всё же уступил. Не смог остаться равнодушным, слыша её зов. Ощущая, как тщетно она бьётся о ту энергетическую стену, которой он огородил её от всего остального мира. Слушал, как с другой стороны раздаются такие же глухие удары от отца, и сжимал челюсти, чтобы не поддаться. Чтобы заставить Мокану испить полную чашу той боли, которой питались они с матерью последнее время. И сдался, чувствуя, как слабеет она с каждым днём всё больше без своего мучителя, сдался, чувствуя всё большее опустошение, исходившее от обезумевшего Мокану. Он ненавидел себя за эту слабость… но сдался.
Ещё одна раздражающая смска, и Сэм всё же провел пальцами по экрану смартфона. Снова Уилл. Самуил нахмурился, увидев изображение, присланное другом. На нём Ками, прислонившаяся спиной к стена какого-то кафе и улыбающаяся высокому парню, нависающему над ней. На другом фото ублюдок поправляет волосы ей за ухо, а сестра смущенно улыбается.
