Профессор покачал головой.
— Не фантазия это!.. — задумчиво проронил он. — Фантазия всегда позади действительности!..
Со стороны дома появился торопливо шедший, полный и плечистый господин в белом фланелевом костюме, и я узнал в нем своего приятеля. Панама его была сдвинута почти на затылок, маленькую темную бородку, как пробор, рассекала посредине полоска седины.
Увидав меня, Иволгин протянул вперед обе руки.
— Вот он?!.. Здорово, дружище!!.. — воскликнул он, подходя к нам и вглядываясь в меня карими глазами. На профессора он не обратил ровно никакого внимания.
— Отцы мои, да какой же мы чемодан приобрели?!.. — добавил он, погладив меня по животу и садясь между нами.
— Да и вы ничего себе… тоже по всем трем измерениям вспухли!.. — ответил я.
— Да, да!! погрузнел, отяжелел!.. — улыбаясь, согласился Иволгин. — Что поделаешь, «и хором бабушки твердят — как наши годы-то летят»?..[12]
Начались обычные расспросы. Во время них я убедился, что полнота Иволгина была нездоровой; на лице его лежал бурый оттенок, оживившиеся ненадолго глаза утратили блеск и закрылись усталыми.
— Да вы здоровы ли? — спросил я.
— Как бык!.. — был ответ. — Заработался немного..
— Верно! — подтвердил профессор. — Пересаливаете, мой друг!..
— А над чем вы работаете?
— Мы с профессором вместе трудимся… в области спиритуалистики!
Я изумился. Этот завзятый естественник и здоровяк был так далек всегда от всего туманного и фантастического!
— Вот так история?!.. — проговорил я. — Да вы не столы ли уж вертите?
— И столы вертим!.. — подтвердил он. — А вы чему удивляетесь? «Многое есть на свете, друг Горацио» и пр.!
— Что же вас в этом деле интересует? Чего вы достигли?
— Интересует неведомое. А достигли многого: сейчас мы ведем очень важные переговоры с Зевсом.
— С кем?! — с изумлением спросил я. Мне показалось, что приятель шутит или с ума сошел, но нет — выражение его лица, также как и его соседа, было вполне нормальное и серьезное.
Я легонько дернул его за рукав.
— Почтеннейший, а у вас здесь все благополучно?.. — вполголоса осведомился я и показал пальцем себе на лоб.
Иволгин и профессор посмотрели друг на друга и улыбнулись.
— Видите… — обратился к нему профессор, — таков вообще суд общества — что непонятно, то и ненормально!..
— Вполне хорошо, дорогой мой!.. — ответил мне Иволгин. — Я должен вам признаться, что пятнадцать лет наблюдений за душевнобольными убедили меня, что еще неизвестно, кто более ненормален — они или мы, здоровые!
