Из глубины глубин | страница 49



Пять лет назад Уиллоуби был студентом профессора Деннема в Калифорнийском университете, где завоевал славу звезды футбола. Он помнил, как профессор был вынужден покинуть кафедру в связи с бурей негодования и издевок, которая разразилась вслед за злополучной газетной статьей. В газете написали, что профессор верит в существование морских змеев. Статья была проиллюстрирована карикатурой, изображавшей Деннема и китайского студента Чунг Чинга, его протеже и ближайшего ученика. Оба, как Лаоокон, корчились в объятиях змеи с надписью «Общественное мнение» на боку. В статье рассказывалось о проведенном на кафедре эксперименте по пересадке мозга одной крысы в голову другой. Ассистент из студентов сыграл с профессором шутку, заменив мозг самки мозгом самца, и университетский кампус бурлил от предположений, чем закончится эксперимент.

Уиллоуби было жаль профессора Деннема. Но главным доводом стали три тысячи в год; он принял предложение, с ближайшим пароходом отплыл из Сан-Франциско на восток и пересел на шхуну, шедшую на Папуа. Деннем должен был прислать за ним моторную лодку.

В письме, которое Уиллоуби перечитал, поглядывая на берег, говорилось, что профессору нужен «сильный и бесстрашный человек со стальными нервами». Отталкивающая притягательность Папуа наполнила эти слова новым смыслом.

Не успел Уиллоуби сойти на берег, как к нему обратился китаец в замасленном комбинезоне:

— Вы миста Уилби? Пожалте на мой лодка.

Уиллоуби быстро попрощался со спутниками по путешествию, и китаец повел его к лодке. Вода была так прозрачна, что лодка будто парила в воздухе. Винт взбил пену, лодка чуть накренилась, когда они обогнули мыс. Четыре часа лодка мчалась вдоль берега, мимо густых джунглей и безбрежных речных устьев. Наполовину затопленные древесные стволы уходили в болотистую почву. Борясь с подступавшим невесть откуда чувством одиночества, Уиллоуби смотрел на мангровые заросли. Глухая тоска не отпускала его. Китаец не обращал внимания на все его попытки завязать разговор и стоически хранил молчание.

В послеобеденный час, приглушив мотор, лодка вплыла в лагуну. Шум винта вспугнул птиц, сидевших на остове старого корабля, пронзенного остриями кораллов. В водах лагуны, как искры, суетились между белыми скелетами корней разноцветные рыбки. Морская жизнь покорила умерший корабль. По его бортам ползла белая плесень, в глубине виднелся прогнивший, поросший водорослями корпус. Небольшой причал просел под весом лиан, чьи щупальца полоскались в воде. Доски тревожно затрещали, когда Уиллоуби последовал за китайцем, в воздухе пронзительно загудели тучи насекомых. Дохнуло жаром, как из доменной печи. Что-то в теле Уиллоуби непрестанно пульсировало, будто при невралгии, и недвижный зной над далекими холмами, казалось, обретал голос.