— Вы любите ее?
Первый вопрос за все то время, что я сижу в этом кабинете, выкрашенном в зеленый цвет.
— Люблю… — отвернулся к окну, — иногда мне кажется, я от любви в психопата превращаюсь. Я не могу ни о чем думать, кроме как о ней. Я работу забросил, с друзьями не общаюсь. Мне кажется жизнь, моя в черное пятно превратилась. Мы больше десяти лет женаты, а я хочу ее до дикости, и меня все еще сводит с ума каждая крошечная родинка на ее теле, каждая кудряшка и запах за мочкой уха ближе к затылку, где волосы растут. Там самый высокий концентрат вишневого сиропа. Только ей больше все то не нужно. Я трогаю ее… а она плачет, доктор. Черт бы ее побрал. Иногда мне кажется, что я способен ее убить, если все это не прекратится и она не придет ко мне… Может, у нее кто-то другой? Я с ума схожу.
Резко встал со стула, и тот с грохотом упал на пол. А я распахнул форточку и увидел в отражении, как Стоун вскинул голову и протер платком лицо.
— Вся надежда на вас… мне больше не к кому пойти.
— Пусть ваша жена придет ко мне.
Я обернулся к доктору и коротко кивнул.
— Конечно, я скажу ей… Не уверен, что это сработает… но я попробую.
Не помню, как оказался на улице, кутаясь в пальто и поднимая воротник повыше. Черт, как неудобно без машины. Когда ее уже вернут из ремонта? Я скучал по своему «немцу» и терпеть не мог общественный транспорт. Ехал в метро и смотрел на отрешенные лица людей. Одинаковое выражение, как у манекенов. Один другого не видит. Иногда кажется, что сквозь меня смотрят. Зомби. Недавно один наглый наркоман грузно завалился на кресло в автобусе, словно нет рядом никого, а когда я толкнул его изо всех сил локтем под ребра, заорал, ублюдок трусливый и деру дал. Черт его знает что ему там показалось Хорошо, что в салоне людей не было, урод бежал прямо по сиденьям, наступая на них грязными ботинками.
Домой все равно ужасно хотелось… несмотря на то, что она там такая… чужая и странная. Все равно к ней тянуло. Просто рядом побыть. Запах ее втянуть. Услышать, как на кухне посудой гремит и, несмотря на то, что мы не разговариваем, всегда мне кофе в чашку наливает или в тарелку обед кладет. Я ем и она. Все молча. Потом свечку ставит на кухне и уходит к себе. А я дую на огонь и смотрю, как тонкая струйка дыма вьется над фитильком. Услышу, кто ее так обработал — кожу живьем сдеру. Эбби слишком впечатлительная у меня. Слишком поддается чужому влиянию. Узнать бы, с кем общается, чтоб ноги сломать и руки заодно. Коп я или нет, в конце то концов?
