— Странно все же: плавательный пузырь должно было выдавить у него из пасти, — со всей серьезностью говорил я, обращаясь к мачте.
Келлер подошел ко мне, белый как полотно. Он опустил руку в карман, достал сигару, откусил кончик, уронил ее, засунул в рот трясущийся большой палец и пробормотал:
— Гигантский крыжовник и дождь из лягушек! Огоньку, дайте мне огоньку! Прошу, дайте мне огоньку…
По его пальцу потекла капелька крови.
Я разделял его чувства, но проявление их было, мягко говоря, несуразным.
— Перестаньте, вы откусите себе палец! — сказал я.
Келлер хрипло рассмеялся и подобрал с палубы свою сигару.
Казалось, один только Зёйланд, нагнувшийся над фальшбортом, сохранял хладнокровие. Позже он признался, что его сильно тошнило.
— Мы все это видели, — повернулся он к нам. — Видели.
— Но что? — произнес Келлер, жуя нераскуренную сигару.
В эту минуту поднялся ветер, туман полетел клочьями, и мы увидели безжизненное, вздымавшееся со всех сторон море, серое от тины. После вода в одном месте вздыбилась и стала подобна библейской кипящей мази[36], и из кипящего водоворота вынырнуло Существо, серое и красное Существо с длинной шеей — Существо, ревущее и извивающееся от боли. Фритьоф шумно вдохнул, забыв выдохнуть, пока название корабля, вышитое красным на его фуфайке, не вздулось, расползлось, как плохо набранная строка.
— Боже мой! Оно слепое. Hur illa![37] Это создание слепо.
И мы все вздохнули от жалости, ибо теперь мы хорошо видели, что существо на воде было слепым и невыносимо страдало от боли. Кровь струилась из его жестоко изрезанных, израненных боков. Серая слизь морских глубин ручейками стекала вниз из громадных складок на его спине. Белая голова откидывалась и колотила по ранам, тело в муках поднималось из серых и красных волн. Мы увидели дрожащие плечи, покрытые водорослями и поросшие ракушками, но такие же белые там, где показывалась кожа, как и безволосая, лишенная зубов и гривы, слепая голова. После вдалеке показалась темная точка, раздался пронзительный вой, и словно стрела пролетела в один миг по воде, и рядом вынырнула вторая голова на длинной шее, подняв справа и слева рокочущие стены воды. Два Существа встретились: одно было невредимо, второе в агонии — самец и самка, сказали мы себе, это она поспешила к другу. Мыча, она проплыла вокруг него и положила голову на изгиб его исполинской черепашьей спины, и он на мгновение исчез под водой, но снова вынырнул, стеная и истекая кровью. Голова и шея полностью показались из воды и напряглись, и Келлер проговорил, точно при виде несчастного случая на городской улице:
