— Где вы находились в пятницу после одиннадцати часов?
— В клубе на Сен-Мишель, членом которого я являюсь.
— Не можете ли вы назвать фамилии лиц, которые могли вас там видеть.
— Не могу сказать определенно.
— Как по-вашему, сколько человек было тогда в двух небольших залах клуба?
— Человек тридцать — сорок, люди приходили и уходили.
— Вы ни с кем не разговаривали?
— Нет. Я пришел туда не болтать, а записывать номера, которые выпали во время игры в рулетку.
— Где вы сидели?
— Позади игроков, в углу, возле двери.
— В котором часу вы пришли на бульвар Сен-Мишель?
— Около половины одиннадцатого.
— А когда ушли из клуба?
— Примерно в час ночи.
— Итак, вы утверждаете, что находились в течение двух с половиной часов в обществе почти тридцати человек и при этом никто вас не видел?
— Я не утверждал ничего подобного.
— Но вы не можете назвать ни одного имени.
— Я не поддерживаю отношений с игроками, это большей частью студенты.
— Уходя, вы прошли через бар, расположенный на первом этаже? Вы говорили там с кем-нибудь?
— С хозяином.
— Что вы ему сказали?
— Что за час четверка выпала восемь раз.
— На чем вы добирались домой?
— На той же машине, что и приехал.
— На «бентли» господина Наура?
— Да. Обычно ее водил я.
— Три свидетеля утверждают, что около полуночи вы находились в кабинете господина Наура.
— Все трое заинтересованы в этой лжи.
— Что вы делали, когда вернулись домой?
— Поднялся к себе в комнату и лег спать.
— И не открывали двери кабинета?
— Нет, не открывал.
— В течение двадцати лет, Уэни, вы жили за счет Феликса Наура, который обращался с вами, как с бедным родственником. Вы выполняли обязанности не только секретаря, но камердинера и шофера. Вас это не унижало?
— Я был благодарен Науру за доверие и выполнял его мелкие поручения исключительно по собственной воле.
Он продолжал вызывающе смотреть на Мегрэ и, казалось, внутренне ликовал. Уэни тщательно взвешивал каждое свое слово, прекрасно понимая, что их записывают и потом могут использовать против него. Но нельзя было запротоколировать выражение его лица, взгляд, все вызывающее поведение секретаря.
— Господин Наур женился, прожив вместе с вами почти пятнадцать лет. Вас не уязвило, что он стал уделять вам меньше внимания?
— Наши отношения не имели той формы, на которую вы намекаете, и у меня не было причин для ревности.
— Брак вашего хозяина был счастливым?
— Он не откровенничал со мной о своей супружеской жизни.
— Как по-вашему, была ли в последние два года мадам Наур довольна семейной жизнью?
