Да, раньше не приводили, а теперь приведут. Потому что с корнем будут вырваны страх, ложь, ненависть, злоба, зависть и прочие человеческие грехи. И может быть, воцарятся наконец в мире любовь и доброта...
Поленницу снова качнуло: машина сделала поворот и вскоре затормозила. Открылась дверца, в фургон хлынул дневной свет. Профессор и Р выбрались наружу.
Дождя здесь не было. Пахло свежевырытой землей и еще чем-то странным. Прямо перед фургоном зияла огромная яма, почти доверху заваленная трупами. Мужскими, женскими, подростков обоего пола. И детскими. Последних, правда, было крайне мало.
- Господи! - Профессор грязно выругался. - И дети тут!
- Только те, кто уже тронут червоточиной Сатаны, - произнес певучий голос.
Иванов и Р. оглянулись. Неподалеку стоял нелюдь. Плаща на нем не было, и крылья сияли белизной во всей своей красе.
Вдоль ямы разместились несколько рефрижераторов, разгружались, заполняя мертвыми телами братскую могилу. Впереди над миром нависали Пулковские высоты. Там смотрели в отворившиеся окна небесные - слепыми глазами - брошенные телескопы, которым звездные ливни ничем не грозили.
Р. потащил из фургона за ноги ближайший труп.
- Беритесь, профессор.
Иванов замотал головой:
- Нет, не буду! А потом меня же в эту яму. Не стану!
- Бессмысленно, - равнодушно проговорил Р.
Профессор достал из нагрудного кармана очки, нацепил на нос и посмотрел на Р.
- Боже мой! Да вы же тоже из холодноглазых! - Он оглядел Р. с ног до головы. - Чья это кровь на вас, сударь?
- Дочери.
Профессор сразу как-то сник, сжался, словно из него выпустили воздух. Медленно стянул с носа очки, бросил их в братскую могилу.
Они начали освобождать фургон. Профессор быстро взмок, от него остро запахло потом, но Р. было на это наплевать: он выполнял свою функцию. С другой стороны вдоль ямы стояли несколько бульдозеров с заглушенными двигателями. В кабинах сидели те, кто выполнял СВОЮ функцию.
Когда рефрижератор был разгружен и водитель отогнал его, профессор подошел к нелюдю:
- Что ж, ангел белокрылый, прими мою душу.
Р. выстрелил ему в затылок, подошел и столкнул тело в яму, на груду других мертвецов. Потом положил пистолет на протянутую ладонь нелюдя. Нелюдь строго посмотрел на оружие. Сначала растаял пистолет, потом глушитель, и через полминуты на ладони нелюдя ничего не осталось. Функция Р. еще не была выполнена, но ему было все равно. К тому же, он стал убийцей...
Нелюдь взмахнул белоснежными крылами и отлетел в сторону. Босые ноги его были выпачканы землей.
