Весталка сделала ещё несколько шагов вперёд, как бы направляясь к тому, кто так пристально глядел на неё теперь блестящими глазами.
Ещё миг — и взгляды их встретились. Она остановилась и замерла на месте. Но не опустились её ясные, голубые глаза, опушённые тёмными ресницами, не вспыхнула краска стыдливого девического румянца на её нежных, почти ещё детских щеках. Она глядела прямо в эти блестящие, горевшие перед нею глаза, глядела с бессознательным изумлением, страхом, надеждою, радостью. Самые противоречивые чувства выражались в лице её и сливались в одно, которому трудно было придумать и определение. Она была поражена, будто заколдована. Эти блестящие глаза внезапно овладели ею, всем её существом, всеми её помыслами и ощущениями. Казалось, что бы ни случилось теперь вокруг неё, она всё же не вышла бы из своего оцепенения. Грянул бы над нею удар грома — и она его не услышала бы. Земля разверзлась бы под нею — а она осталась бы на месте, не дрогнув, прикованная этим поглотившим её взглядом.
И так могло оставаться долго, долго, всегда. Ей и теперь казалось, что над нею проходит целая вечность.
Но это была только минута.
Он опустил глаза — и она получила свободу. Она невольно схватилась за сердце, которое вдруг учащённо, жутко, как-то непонятно забилось.
Она тряхнула своей прелестной головой, будто отгоняя от себя туман. Потом голова её склонилась, прядь густых, по колени длинных, светлых волос, перевитых белыми розами, скользнула с плеч на горячо дышащую грудь. Тонкие ресницы опустились, румянец залил щёки — и весталка, ничего и никого не видя, поражённая и смущённая, скрылась в толпе.
«Так не совсем ещё разрушен твой храм, о таинственная богиня! — пронеслось в его мыслях, — у тебя есть ещё жрицы!.. И среди жалкой комедии, детской забавы ты нашла охранительницу своего огня… Дитя светлое, дитя, как ты, прекрасное! Какая прозрачная, как кристалл, душа светится в этом взгляде… Да, тебя не коснулось ещё смрадное дыхание жизни. А ведь вот коснулось же оно подруг твоих: они более или менее, а уже приняли в себя частицу яда. Каждый такой праздник почти для всех них был вреден, много вреда принесёт им и сегодняшний день, а ты, ты оставалась и остаёшься чуждой всем этим соблазнам. Надолго ли? Что ждёт тебя?»
«Я ещё встречусь с тобою!» — закончил он свои мысли, быть может, неожиданно для самого себя, но твёрдо, уверенно и спокойно.
Зал пустел. Многочисленные гости вслед за императрицей прошли уже в сад, где в прозрачном полусумраке наступившего тёплого вечера блистала иллюминация. Опустели и два амфитеатра.
