Заметил это Шуйский и говорит:
— Не тужи, Володимир! Нонешние «поминки» наши Казань будет помнить… С годами, по времени вдесятеро отдаст…
И не ошибся старый, умный боярин.
Усталые, но довольные расходились бояре.
Усталая Елена, уходя на покой, крепко расцеловала сына.
— Умник ты у меня нынче был, Ваня! Настоящий царь!..
И, сдав сына дядькам, ушла.
— Настоящий царь! — шептал, засыпая, Иван. И чудные сны грезились в эту ночь ребёнку.
Ликовала и Елена. Русь крепла у всех на глазах. По завещанию князя Василия, каменной стеной, в пять вёрст длиною, обвели Белый, или Китай-город. На окраинах восточных, откуда кочевые орды нападали, — там новые, крепкие городки, а то и целые города поставлены… Подати да оброки людские не прибавлены, а убавлены. Людей больше стало, а трата меньше пошла. Суд правый наряжать решили бояре, обидчиков-воевод и наместников сократить, чтобы народу легче вздохнулось… Денежная неурядица тоже наладилась. Со всего царства собиралась монета серебряная, резаная, легковесная, порченая. С «копьём» стали серебро в гривенки чеканить: сидит на коне великий князь с копьём в руке. И те новые гривенки полновесные везде пошли и копейными стали называться. Не стало брани и драки по торгам из-за того, что вместо трёх полных рублей полтора их только в гривенке. А весом новая копейка тяжелее, выгодней даже прежней… Рад торговый люд лишней прибыли.
А кто, по лихости, резаной, старой деньгой промышлял или поддельные гривны сбывал, тех казнили нещадно, олово расплавленное в горло им вливали, головы рубили, четвертовали по площадям.
«Ещё год-другой, — думала Елена, — и заботы сами спадут. В покое заживу… с милым моим… А там сын, Ваня, подрастёт… спасибо нам за все скажет…»
И сладко уснула Елена, убаюканная надеждами.
Глава V
ГОД 7046-й (1538), 3 АПРЕЛЯ
Минуло ровно четыре года и четыре месяца со дня кончины великого князя Василия Ивановича и воцарения первенца его, трёхлетнего Ивана IV Васильевича.
Конечно, воцарение это и по завету покойного, и по самой силе вещей было только на словах, а царством правит мать ребёнка-государя, Елена Глинская, хотя ей самой-то едва ли лет двадцать шесть минуло.
Нести бремя государственных забот помогают молодой правительнице все те бояре, которых назначил Василий, за исключением одного — Михаила Глинского.
Другой занял его место, окончательно вытеснив из числа дворцовых вельмож родного дядю Елены.
Этот другой — юный и, казалось бы, безобидный на вид князь Иван Овчина-Телепнёв-Оболенский.
