Рассказы о живой природе | страница 5

В сентябре Витя и Коля приехали на побывку в родное село и не узнали Журку – это была уже большая крылатая птица. Она все больше уединялась от людей, целыми днями пропадая на болоте. Иногда не появлялась и к ночи. Журка по-прежнему был ручной и ласковый, но что-то уж очень часто стал поглядывать на небо и курлыкал, курлыкал, тоскливо и протяжно.

Друзья долго забавлялись с Журкой. Но вот над головой послышались знакомые крики – вереница журавлей, клином рассекая небо, неслась на юг. Журка глянул ввысь и вдруг, вытянув шею и громко крикнув, побежал по болоту, махая крыльями…

– До свиданья, Журка! Прилетай весной обратно! – кричали ребята, махая руками, бросая шапки в воздух.

Журавлиная стая клином шла к югу, а за ней, чуть отстав, летела большая, до боли знакомая птица…

Петухи в лесу Весной, в конце апреля и начале мая, на опушках леса, на болотах и на потемневшем игольчатом льду озер стаями собираются тетерева. Ребята, которые живут в сельской местности и любят вставать на зорьке, наверное, не раз слыхали, как они токуют.

Мой отец был страстным охотником. Однажды весной он взял меня на ток. Поздним вечером мы подъехали на лодке к южной оконечности одного из многочисленных островов Кончезера. Прежде всего мы устроили из кольев и веток большой шалаш для маскировки. Пока работали и закусывали – наступила полночь.

Я чутко прислушивался, но ничто не шелохнулось в лесу.

Наконец, послышались какие-то странные, незнакомые звуки.

– Это, наверно, и есть косачи?* – спросил я у отца.

– Нет, это белые куропатки, а косачи тоже скоро будут, ты только не усни. Раз уж взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Мы посидели еще немного. Вдруг отец зажег спичку^ посмотрел на часы, вложил в ружье патрон и сказал вполголоса:

– Ну, пора начинать. Только ты – ни звука: косачи вначале очень осторожны и чутки.- Он поднялся на колени и начал «чуфыкать» – свистеть, подражая косачу.

Вскоре на западном берегу озера послышался ответ – «чуфыш-чуфыш». Ночную тишь прорезал свист крыльев, и вскоре у самого шалаша зашипела и опустилась какая-то птица.

– Это старый токовик,- прошептал отец,- его стрелять не надо, скоро он приманит целую стаю.

Мы замерли в ожидании. Напрягая зрение, я старался разглядеть птицу в сумраке весенней ночи и, разглядев, чуть не вскрикнул от восторга: у нее было очень красивое оперение и горделивая осанка. С красными, налившимися бровями сидел тетерев на камне. Темные перья его отливали металлическим блеском, красиво выделялись белые бока. Хвост был собран и напоминал лиру. Косач зорко посматривал по сторонам и прислушивался. Потом он распустил хвост веером и начал чуфыкать, опустив крылья и вытянув шею.