По плечам локоны вьются,
И мягче нежныя волны.
Уста и дышат и смеются,
А груди мягки и полны.
Под ними бьется сердце страстно,
Волнует буря грудь мою.
И говорит она всечасно:
«Зачем Эдвина я люблю?»
И вдруг, трепеща, подымает
Исподник нежною рукой.
И смотрит то, что занимает
Всех милых девушек порой.
Глядит, как нежно пух растется
[клубится],
Как ширится приятно щель,
Меж тем в ней сердце стало биться,
И хочет только лечь в постель.
Как вдруг вбежал Эдвин мальчишка
И за собой дверь притворил.
Она кричит: — Зачем, плутишка,
Сюда пришел, что здесь забыл? —
И быстро платье опустила,
Приняв наставницы вдруг вид.
С притворной важностью спросила,
Кто же здесь быть ему велит?
Пред нею на колени пав, —
Питомец наш еще не знает
Таинственных природы прав.
— С одной поры во мне волнует
Мой дух непостижимой <силой>.
Зефир ли нежно, тихо дует,
Когда в мечтании унылом
Сижу под липою густой,
Ваш лик божественный и милый
Вдруг предстает передо мной,
Полусерьезный, полуунылой.
К нему я руки простираю,
Хочу обнять — исчезнет вновь.
Скажите мне, ах! я не знаю,
Как это звать? — [Как звать?] Любовь.
— Любовь, — она [в ответ] сказала,
Простер объятия к нему. —
Любовь, Эдвин! — и замолчала,
Склонив в смущении главу.
— Я вас люблю, любить желаю, —
Сказал восторженный Эдвин, —
Но я иное ощущаю,
Как нахожусь при вас один.
Чтоб вас любить, этого мало,
Хочу чего-то свыше сил.
Чего-то мне недоставало,
Когда в саду я с вами был.
Теперь, в щель двери примечая,
Как вы, пред зеркалом стоя
И нежно тело обнажая,
Шептали что-то про себя,
Я зрел меж вашими ногами
Совсем не то, что есть у нас,
Куда прелестными перстами
Пихали бережно сейчас.
Боготворимая! скажите,
Как вещь мою и вашу звать,
Хоть краткой речью обьясните,
Как должно с ними поступать?
— Ах, негодяй! — Она вскричала. —
Зачем тишком смотрел ты в щель?
Теперь, плутишка, я узнала
Внезапного прихода цель.
Нет, нет, Эдвин, ступай учиться.
Я не здорова, я усну.
— Имею вам… но что случится
Вдруг с вами здесь, — я помогу.
— Сиди же смирно, друг мой милый,
Дай мне покой на полчаса. —
И вдруг с улыбкой полуунылой
Закрыла страстные глаза.
Эдвин в раздумьи молчаливом
У ног прелестницы сидел
И взором страстным, боязливым
Под платье пышное глядел.
