Занимался потому —
От любви великой:
Больно нравилась ему
Блядь иконоликая.
По соседству что жила
И «красавицей» слыла.
Да, такие всюду есть,
Да, такие рядом:
С виду все — по чести честь,
С виду все — как надо!
И влюбился паренек,
Втюрился, невинный, —
На себя беду навлек,
Член имея длинный…
Он телят в луга гонял,
И поил их в речке.
Летом в бане хуй «гонял»,
А зимой — на печке.
И ему, как всем, жилось:
Ни шатко, ни валко.
И платил ему колхоз
Впрочем, «палку» меж колен
Он имел такую, —
Что любую взял бы в плен.
Поимел любую.
Но, поди ж ты, лишь к одной
Прикипел он сердцем.
Проведет ее домой,
Прикоснется в сенцах.
А на большее — ни-ни:
«Как?», «Ты что?» — святая!.
Так летели горе-дни,
Ваня сердцем таял.
Так «Доярка и Пастух»
Жили-были рядом:
Девка-блядь «доила» двух
И вертела задом.
Только вот беда: один
Еб и днем и ночью,
А другой — домой водил,
Свят и чист…
Короче,
Был застенчив, был «дурак»,
Угловат на слово —
Наебала парня так
Дунька Кулакова!
Да, та самая — огонь,
«Дуня -тонкопряха»:
Рядом Ванька — «Нет, не тронь!»,
Бригадиру — «Трахай»:
Бригадиру угодим,
А Ванюшку — на хуй!.
