рию индиго.
Внук его, Арман Буркьен, посетил Европу. Там он женился в Париже и вскоре вернулся в Индию.
Когда сыну его Андре исполнилось двенадцать лет, он отослал его в Париж для окончания образования. Через два года после отъезда сына, он
лишился матери, а вскоре затем и жены, которая оставила ему прелестную девочку, четырнадцатилетнюю дочь Берту.
Одиночество показалось плантатару до того невыносимым, что он решил вызвать сына домой.
В январе 1857 года юноша прибыл в Калькутту и через месяц, побывав в чудесном Бенаресе,
приехал в Гандапур, — накануне того дня, с которого начинается наш рассказ.
Андре был красивый, стройный юноша пятнадцати лет. Его смуглое лицо с прекрасными голубыми глазами соединяло красоту двух типов —
индусского и французского. Париж поразил его своею лихорадочною жизнью, огромными домами и мощеными улицами. Но замкнутая жизнь лицея так резко отличалась от простора Индии, что он давно стосковался бы по родному крову, если бы не обещал матери прилежно учиться. И действи-
тельно, Андре учился прилежно и мужественно переносил затворническую жизнь. В лицее он оставил по себе самые лучшие воспоминания.
Вызов отца несказанно обрадовал его, и он с радостью вступил на индийскую почву.
Сгорая желанием повидать знакомые, дорогие места, Андре поднялся на другой день на заре и поспешил в конюшню, чтобы оседлать свою лю-
бимую лошадь Жальди. Вдруг он услыхал чьи-то легкие, торопливые шаги и, повернув голову, увидал на пороге конюшни свою сестру.
— Ах, ты хитрец! — воскликнула молодая девушка, грозя ему пальцем. — Едва успел приехать,
как уже снова собрался бежать, забыв совсем о своем товарище детства!
— Нет, не забыл, — отвечал Андре, целуя Берту, — но я всю ночь не мог сомкнуть глаз от нетерпения повидать знакомые места и хотел поско-
рее прокатиться, чтобы вернуться к твоему выходу.
— Пустые отговорки! Изволь, в наказание, сейчас же оседлать мою Нилу и ехать со мною!
— Подчиняюсь безропотно этому наказанию!— засмеялся Андре, и поспешил оседлать лошадей.
Несколько минут спустя молодые люди мчались по обширной равнине. Первые лучи солнца уже золотили вершины стройных пальм, не успев
еще коснуться роскошной растительности полей, окутанных синеватым туманом. Перед глазами наших героев расстилалась необозримая равнина
с прекрасными, обработанными полями, на которых колосья ячменя поднимались выше голов лошадей, затем следовали обширные поля индиго
с золотистыми цветами, гряды с многоцветным маком, волнующиеся нивы и поля с сахарным тростником, далее виднелись зеленеющие леса,
