сячи небольших, но удивительно красивых особняков окружены прелестными цветниками, и почти в каждом из них центральное место занимает фонтан. Легкий ветерок разносит его серебристую
влажную пыль на роскошные цветы и освежает их в знойный полдень. А в садах порхают горлинки, зеленые голуби, воробьи с черными головками и желтыми грудками, попугаи всех цветов и оттенков, начиная с больших ора— белых, красных, лиловых или синих— и до маленьких зеленых попугайчиков, и все это пернатое население щебетало, пело, перекликалось, перепархивая с ветки на ветку.
— Видел ли ты там священных животных? — спросила Берта.
— Да, я видел трех быков, посвященных божественной троице: Браме, Вишну и Шиве. Они жили во дворе главной пагоды Бенареса, но раз-
гуливали без всякого присмотра по базарам города и питались овощами с лотков торговцев, которые не смели им отказать в пище. Законом
воспрещается не только мучить священных животных, но даже дразнить их. За ними ухаживают, прекрасно их кормят и поят. Они слоняются по
окраинам города, отдыхают среди рисовых полей или в огородах, эти раскормленные ленивые животные только мешают всем, но прогнать их никто не решается: индус должен терпеливо ожидать, пока священному быку будет угодно подняться и уйти добровольно. Правда, мусульмане и парии
мало стесняются со священными животными: они их просто гонят палками. А зачастую, в безлунную ночь, когда никто не видит, они преспокойно
уведут животное и в укромном уголке перережут ему горло. Такой случай был при мне в Бенаресе, и с заподозренным в убийстве парием не церемо-
нились: его по-просту безжалостно убили.
— Какой ужас! — перебила рассказчика сестра, — расскажи о чем-нибудь менее страшном, Андре, — попросила она его.
— Интересны обычаи, сохранившиеся с незапамятных времен в Бенгалии. Мне рассказывали, что в Бенаресе был объявлен Дурно по случаю
одного распоряжения английского генерал-губернатора Калькутты.
Дурно — один из старейших обычаев Индии, и прежде к нему относились с большим почтением. Вот в чем он заключается. Когда кредитор
ничего не может получить с богатого и влиятельного должника, или если какой-нибудь бедняк видит, что ему не выпутаться из когтей своего
кредитора, то ему остается Дурно.
Он посыпает себе пеплом голову, надевает траурные одежды и отправляется на главную площадь, восклицая: — Я объявляю Дурно против такого-то!
С этого момента он не должен ни есть, ни пить, пока не добьется справедливости.
