- Это правда... (и то, как она это сказала, заставило меня сразу поверить в ее искренность). Пинки, это для меня так... так кошмарно!
Несколько мгновений мы сидели молча, будто пораженные общим несчастьем. Новость, которую я услышал от Аморель, действительно расстроила меня. Больше того, она подействовала на меня так, будто задевала мои личные интересы. Подумать только, прекрасное старинное поместье, которым семейство владело веками и передавало из поколения в поколение... Стакелей, родовое гнездо Скотт-Дейвисов, было великолепным старинным загородным имением и одним из лучших образцов домашней архитектуры времен Тюдоров (кстати, именно этот исторический период представляет для меня наибольший интерес).
- И не только сам Стакелей,- в голосе Аморель слышалось страдание. - Не только его, но и почти все, что с ним связано,- и мебель, и нашу маленькую деревушку, и земли, и...и даже картины!
Значит, слухи не лгали. Эрик Скотт-Дейвис, последний и, к сожалению, недостойный представитель некогда сланною рода, собирался пустить с молотка не только поместье, но и портреты собственных предков.
- И что же, никак нельзя его остановить?- пробормотал я.- Неужели он на такое способен?
- Еще как способен, для него это вовсе ничего не значит. Даже меньше чем ничего. Мне кажется, именно в этом самое страшное. Ведь он же вырос в этом доме, члены ею семьи жили в нем согни лет, их лица смотрят на него с портретов на стене - а для Эрика все это пустой звук.
Признаюсь, я был удивлен, что Аморель принимала это так близко к сердцу. Видимо, я позволил чувствам отразиться на моем лице, потому что она вдруг вырвалась из моих рук и с горечью произнесла:
- Я отлично знаю, о чем вы думаете. Лишь потому, что я курю, употребляю всякие словечки и веду себя не так, как полагалось добропорядочным воспитанным девушкам во времена вашей юности, вы думаете, что у меня вообще нет чувств. Господи, Пинки, да если бы вы только знали! Говорю вам, я люблю каждый кирпичик в Стакелее, каждую травинку в парке, каждую тростинку на крышах деревенских домов! Для меня самая мысль о продаже Стакелея невыносима.
- Да, все это ужасно,- согласился я. Хотя обычно я не одобряю излишних проявлений эмоций, в подобных обстоятельствах они были вполне простительны.
- И потом, ведь в этом нет никакой необходимости. На месте Эрика я вполне могла бы жить на то, что осталось от доходов с поместья, даже сейчас. Если Стакелеем управлять с умом, он вполне может окупить себя.
